И праздник покатился дальше. Люди словно обезумели и стали петь любые слова — «банан», «труба», «башня», — лишь бы там была буква «а». Они даже не заметили, как три человека исчезли с эшафота и пошли в сторону всеми проклятой тюрьмы Бастилия. Люди продолжали петь, танцевать и обливать друг друга красным вином. Завтра утром большинство из них ничего не вспомнят, проснувшись с больной головой, болями в горле и в ногах. Но Кровавый Колодец будет помнить. Всю оставшуюся жизнь он будет петь сам и научит песне своих детей и внуков, которые разбредутся по свету, переселятся в Англию, Германию, а кое-кто и на север, в далекое тесное ущелье, продолжая нести людям песню о радости жизни.

— У вас найдется мыло для путешествий во времени? — переведя дух, спросил доктор Проктор.

Он, Булле и Лисе обогнули Бастилию и углубились в лабиринт кривых улочек Парижа. Булле и Лисе не знали, где они находятся, но профессор, по-видимому, легко ориентировался среди по-воскресному тихих улиц и переулков города.

— У меня есть немножко, — сказала Лисе. — Но мне кажется, на троих не хватит. Не забудьте, что мне пришлось кое-куда заехать по дороге.

— И у меня есть немножко, — сказал Булле. — И мне тоже кажется, что на троих не хватит. Не забудьте, что и мне пришлось кое-куда заехать по дороге.

— Будем надеяться, что ваших запасов нам хватит, — сказал доктор Проктор, когда они свернули за угол. — Вы встречались с Жюльет? Она ждет в пансионе?

Они не успели ответить, потому что доктор Проктор остановился так резко, что Булле и Лисе столкнулись с ним.

— О нет! — простонал профессор. — Кто-то утащил мою ванну — машину времени. Смотрите!

Но смотреть было не на что, он показывал на пустынную площадь с несколькими фруктовыми ларьками без продавцов.

— У кого-то появилась новая ванна, — пробормотал Булле. — Что будем делать?

— А где твоя ванна, Булле? — спросила Лисе.

— Она по адресу, который ты написала на письме в бутылке, ты ведь туда отправилась, — сказал Булле. — В Пастилии. Кстати говоря, ты выбрала странное место — скотный двор.

— Я перепутала Пастилию и Бастилию, — ответила Лисе. — Если у нас мало мыла для путешествий во времени, надо добраться до места раньше, чем кончит пениться мыло. Но как? У нас ведь нет свиней.

— Каких свиней? — хором спросили профессор и Булле.

— Забудьте, — вздохнула Лисе, решив, что на объяснения нет времени. — Так что мы делаем?

— Да, что мы делаем? — хором крикнули профессор и Булле.

Трое друзей в растерянности посмотрели друг на друга.

И пока они стояли в растерянности и в солнечных лучах, падающих на мостовую среди высоких парижских домов, они услышали веселое цоканье лошадиных копыт и скрип деревянных колес. Они обернулись. Из-за угла вывернула каурая лошадка с большими черными шорами на глазах, и показался экипаж. Кучер на козлах чуть покачивался и, похоже, дремал. Тканевое пальто, мешки под глазами, на голове изъеденная молью шляпа, черная и длинная, как печная труба.

— Поедем? — зычно спросил он и зевнул.

— Как по заказу! — воскликнул профессор. — Поедем!