— Не вы один, Эрих, — не смог удержаться от признания германский император, но сразу ушел от скользкой темы. — Интересно, как там мой кузен Ники?

— Вы думаете, что с ним происходит то же самое?

— То же самое или другое, но и так понятно, что он еще в большей степени, чем мы, зависит от них!, — с нарастающей злостью воскликнул германский император. — Его толкает страх! Это очевидно! Иначе что могло его подвигнуть на переговоры! Ведь неуверенность, слабость и вялость характера — в этом весь мой кузен! Всю свою жизнь он изображает из себя рыцаря без страха и упрека, но все видят, что это только защита для того чтобы скрыть слабость и неуверенность в себе. Победа — это удел истинных рыцарей, сильных духом и верой!

Генерал вскочил на ноги: — Как верно вы сказали, ваше величество! Они должны стать девизом для нас, германских воинов!

— Я ценю вашу преданность, Эрих! Садитесь, — дождавшись, когда генерал сядет, кайзер продолжил. — Папка у вас в руках: это наши требования к русским?

— Да, ваше величество. 96 листов.

— Изложите основные пункты.

— Прошу покорнейше простить меня, ваше величество, но мне эти документы были переданы перед самым отъездом, поэтому мне не удалось их изучить настолько основательно…

— Оставьте!, — оборвал его извинения кайзер. — Сам посмотрю. Вы мне лучше скажите: сколько мы сможем снять дивизий с русского фронта в случае заключения перемирия?

— До двадцати дивизий, ваше величество. Думаю, это даст нам возможность окончательно сломить сопротивление англо-французской обороны, а возможно, даже закончить войну в начале следующего года.

— Надо еще подумать, под каким предлогом мы можем объяснить германскому народу заключение мира с нашим врагом?

— Мне кажется, ваше величество, народ Германии примет ваше волеизъявление без лишних вопросов. Наши люди не какие-нибудь там славяне, а истинные тевтоны! Порядок и дисциплина у нас в крови, ваше величество!

— Вы, конечно, правы, Эрих, но нам не нужны лишние разговоры за спиной.

— Понимаю, ваше величество. Будет сделано.

— Хочу еще узнать ваше мнение, генерал, на реакцию наших союзников.

— Австро-Венгрия оказалась слаба и настолько увязла в войне с Россией, что ей ничего другого не остается, как последовать нашему примеру, и попытаться заключить мир. Только в отличие от нас, думаю, ей придется заплатить за него частью своих территорий. Основным камнем преткновения подобных переговоров, думаю, станут Сербия и Черногория, так как Россия просто помешана на идее славянского единства, а вот турки, даже если и захотят, с Россией не договорятся. Царь давно уже заглядывается на черноморские проливы.

Только услышав намек на возможное благоденствие Российской державы, взгляд императора потемнел, стал злым и колючим. Генерал чертыхнулся про себя, ведь он прекрасно знал о болезненной ревности кайзера к русскому царю.

— Нам не нужна сильная Россия! Разделив наших врагов этим миром, мы сначала сломаем хребет французам и англичанам, а потом предъявим новые требования к русским! Боюсь, русскому царю, они сильно не понравятся! Вот только помощи ему уже будет ждать не от кого!