С этими словами Блэнтон направился к выходу. Огорошенный, Питер последовал за ним в коридор.

– Сэр, прошу вас! Мне придется снова подавать заявку на материальную помощь, а с текущими оценками я ни за что не получу ту же стипендию. Я не смогу закончить университет!

– Мистер Паркер, на эти деньги есть множество не менее достойных претендентов, и я невольно думаю, что ни один из них не заставит пустовать дорогостоящее место в моей аудитории, в данный момент забронированное для вас.

– Но…

– Умоляю вас! – оборвал его Блэнтон. – Не сотрясайте воздух понапрасну! Поберегите силы до заседания дисциплинарной комиссии. Если, конечно, найдете возможность посетить его.

ОКОЛО пятнадцати минут взгляд Сильвермэйна метался между экраном компьютера и Коннорсом. Потом он успокоился, заинтересовавшись тем, что нашел в сети, и биохимику стало легче сосредоточиться на стоящей перед ним задаче.

Исчерпав свои скромные познания в лингвистике еще раньше, чем ожидал, Коннорс не стал спешить объявлять об этом. Вместо этого он воспользовался возможностью приглядеться к своему похитителю. Как ученый, он стремился лучше понять действие эликсира, а прятавшаяся в глубинах его подсознания тварь выискивала признаки слабости.

Похоже, Манфреди умел пользоваться компьютером. Но, в отличие от современных подростков, чьи пальцы просто-таки порхают по клавиатуре, Сильвермэйн каждый раз подолгу целился, прежде чем ткнуть в клавишу.

Поддавшись любопытству, Коннорс придвинулся поближе, почти не заботясь о том, чтобы не шуметь. На экране перед Сильвермэйном оказалась подборка статей и снимков из «Бьюгл», «Таймс», Си-Эн-Эн и прочих изданий. Некоторым материалам было не более года, другие вели в прошлое, вплоть до Второй мировой. Но все они были посвящены одной и той же теме: Сильвио Манфреди, родившемуся в городке Корлеоне на острове Сицилия, его карьере рэкетира, кровавому взлету к верхушке иерархии Маггии и таинственному исчезновению.

«Он пытается восстановить историю собственной жизни! Не имея прошлого, эгоцентрический тип вроде него должен чувствовать себя… беззащитным. Но от этого он становится только опаснее, как и любое другое животное».

Томми-ган лежал на столе, и свободная рука Сильвермэйна покоилась на его передней рукояти, словно на компьютерной мыши. Уверенный, что все еще не замечен, Коннорс перевел взгляд с экрана на подростка. Прошло больше часа, но лицо Сильвермэйна еще не очистилось от прыщей, и выглядел он не намного старше.

«Я должен съесть его сейчас, пока он еще слаб».

Возможно, Коннорс вздрогнул от этой мысли, и это выдало его присутствие, а может, Сильвермэйн все это время знал, что он здесь. Не сводя глаз с экрана, гангстер лениво поднял оружие и ткнул Коннорса под подбородок длинным стволом.

– Ну, как? Есть для меня новости?

«Бей его. Он не ждет этого. Защищай гнездо».

Коннорс с трудом подавил этот порыв.

– Да. Помнишь, легенды гласят, что на скрижали написана формула источника вечной юности?

Сильвермэйн указал на собственное лицо.

– Легенды оказались правдой. И что дальше?

– Нет, не оказались. Точнее, не совсем. Из того, что я понял, ясно: древние люди, создавшие скрижаль, преследовали более возвышенные цели. Их верования были похожи на индуизм и другие восточные религии – возможно, предшествовали им. В общем, они верили не только в переселение душ, они верили: на пути к совершенству душа должна пережить множество инкарнаций. Назначение эликсира – в том, чтобы ускорить этот процесс, быстрее провести душу через множество жизней, чтобы она очистилась и достигла того, что они полагали конечной целью жизни: совершенства, всеведения и всемогущества.