– Она приняла тебя за настоящего внука Константина Петровича. По-видимому, семья его сына уже очень давно не желает общаться с женщиной, ставшей ему второй женой. – Я решительно шагнула к старенькому стулу и уселась, скинув мокрые туфли. Наталья со Славкой остались стоять, глазея на старые выгоревшие обои.

В это время и раздался звонок Листратова. Первым делом помощник прокурора обругал меня за то, что не позвонила. От возмущения я вскочила и забегала по терраске прямо в колготках. Но доказать обратное так и не смогла.

– Дмитрий хотел дозвониться и дозвонился, – гнул он свое. – Между прочим, в коротком перерыве между операциями. Ты где находишься?

С крыльца послышались женский и мужской голоса, пришлось извиниться, сказать, что скоро перезвоню, и отключить мобильник.

Не очень пожилой худощавый мужчина в кепке, из-под которой торчали седые волосы, – судя по всему, Константин Петрович, – настежь распахнул дверь. Да так и застыл в проеме, забыв, что загородил жене проход. Ее голова пыталась высунуться то с одной стороны, то с другой. С лица мужчины медленно сползала широкая радостная улыбка.

– Это не Славик, – обернулся он за поддержкой к жене.

– Это Славик, – успокоила его Наталья. – Только наш. Ваш, судя по словам вашей невестки, сидит и ждет, когда любимый дедушка покажется дома.

Жена Константина Петровича тихо охнула. Он мгновенно освободил проход.

– Ну что ты, Леля, там застряла, проходи. Здравствуйте. – Он слегка поклонился и сделал шаг вперед, настороженно глядя на нашу троицу. Леля нерешительно остановилась у двери.

Мы вразнобой поздоровались, представились и умолкли. Повисло напряженное молчание, которое интеллигентным покашливанием разрядил Вячеслав.

Я поняла, что надо действовать, пока о нас не подумали чего-нибудь плохого.

– У вас такая замечательная жена! И собака тоже замечательная!..

– Вы зря разулись, – спокойно заметил Константин Петрович. – У нас стройка идет, грязь туда-сюда таскаем. А так ногам холодно.

Мои уверения, что без обуви мне лучше, не помогли. Пришлось снова напяливать мокрые туфли.

Тем временем комплименты возымели определенное действие, и Константин Петрович пригласил нас присесть за стол. Его жена села немножко в стороне. Он нахмурился, но она ласково ему улыбнулась и отмахнулась рукой. Рядом с ней пристроилась Джулька.

– Мы, собственно, к вам проездом, – промямлила я. – В силу данного вашей снохе обещания. Вчера были дома в семье Раисы Степановны и узнали страшную новость… Такая нелепая смерть! Зять покойной сказал, что она собиралась покупать квартиру, но теперь данная тема закрыта, поскольку нет денег. Нас это возмутило: что значит «нет денег»?! Вероятно, они остались там, где она фактически жила и работала, – у господина Суворова. Мы хотели с ним поговорить и убедить его отдать накопленное Раисой Степановной семье его дочери. Зять рекомендовал посоветоваться с вами, как с другом покойной…

– Да… Мы дружили семьями. Лет двадцать – с того самого момента, как вселились в один дом и один подъезд… Муж у нее был замечательный человек. Тоже учитель. Сердце подвело, хотя совсем молодым был… Вот только не пойму, при чем здесь моя сноха? Да и среди знакомых Раисы вас что-то не припомню.