– Та-дам! Перед вами – счастливая богачка, которой незачем работать! – объявила я, входя в дом.

Мама с бабулей обедали. Хлеб, масло, баночка абрикосового джема и чайник. Обе выглядели мрачно – как я догадалась, уже в который раз обсуждали положение дел в доме 17с по Виктория-стрит. Романы с женатыми ортопедами, убийства и самоубийства, пропавшие дети, сбившиеся с пути дочери – все это пугает моих родителей.

Услышав мое известие, обе принялись торопливо усаживать меня за стол.

– Может, чаю, дорогая? – спросила мама.

– Нет, спасибо, – отказалась я, прошла к шкафу и вытащила бутылку с любимым пойлом Уилли из-за банок с вустерским соусом, кетчупом, уксусом, обычным и цикориевым кофе. – Лучше глотну вот этого. – И я плеснула немного жидкости в хрустальный бокал. – Бренди полезен для души. Уилли подтвердит. Знаешь, мама, не выбрасывай стеклянные стаканчики из-под сыра «Крафт» – они не бьются и смотрятся симпатично – на них цветочки. – Я села и подняла бокал. – Ну, задом вверх, как сказал епископ хористам!

– Харриет! – возмутилась бабуля.

А мама заметно успокоилась.

– Вот все и разрешилось, – сказала она.

– Да, – подтвердила я и рассказала все по порядку.

– Харриет Перселл! – ахнула мама. – Неужели сестра Роджера? Это многое объясняет.

– Если так, тогда о ней не знают ни папа, ни тети Ида и Джоан, – отозвалась я. – Остается лишь строить догадки. Может, кто-то из них вспомнит давние и непонятные разговоры родителей. Или таинственные отлучки и поездки туда, где приличным людям не место. Расспроси тетю Иду – у нее память, как у слона, к тому же она вечно собирает сплетни. Типичная старая дева.

– А ты не пожалеешь, что ушла из рентгенологии? – спросила мама.

Бедная мама, как ей, должно быть, хотелось работать не только дома! Но во времена ее молодости это было немыслимо. Кажется, в 1920 году она пыталась учиться на курсах медсестер при больнице принца Альфреда, но бабуля положила конец этим глупостям. Мама намного моложе папы, может, поэтому меня тянет к мужчинам, которые старше меня? Пэппи так и сказала бы, впрочем, она найдет фрейдистское объяснение даже дырочке в глазури на пироге с вареньем.

– Мама, мне осточертела гонка за большой зарплатой, – призналась я. – У меня замечательная работа, но на ней приходится подчиняться таким праведникам, что их в первую очередь взяли бы в ковчег. Поверь, сидеть без дела я не стану. У меня будет полно хлопот: присматривать за неуправляемыми жильцами, пытаться наладить общение с Фло и найти наилучшее применение ее деньгам.

– Ну что ж… – Мама вздохнула. – Понятно, что ты сейчас на седьмом небе от счастья, детка, и я рада за тебя. – Она деликатно кашлянула и порозовела. – А-а… как доктор Форсайт?

– А что с ним? – удивилась я.

Мама смутилась:

– Да нет, ничего, просто так.

Выйдя из дома, я подошла к клетке Уилли, стоящей в солнечном углу веранды. Попугай был весь перепачкан овсянкой и бренди. Разборчивая птичка.

– Привет, красавчик, – проворковала я.

Уилли приоткрыл один глаз.

– Пр-роваливай! – отозвался он.

– Эй, полегче, парень!

Я была уже в трех шагах от клетки, когда из нее донеслось: