Я поднял глаза на силуэт за спиной. Там маячил гигантский кот.
Скучновато, а?
— Как думаете, ребят, — обратился я к друзьям, — не продолжить ли веселье?
— А че, давай, — сказал Тигр. — Раз уж ты вошёл в роль…
— Полностью согласна, — хмыкнула Белла. — Дерзай, Тафф. Начинай представление!
Лучшая часть представления
И я послушался. Вот уж не думал, что целую толпу людей так легко напугать. История, по крайней мере, о таких случаях умалчивает.
Конечно, надо учесть, что это был Хэллоуин. Как там про него сказал отец Элли? «День, когда всё самое злое, мерзкое и опасное выползает из углов и, не таясь, шествует по земле. Когда же ещё мог родиться наш Таффи!»
Да. И в самом деле, день как нельзя лучше подходил для величайшего спектакля. Только это был не день. Это была самая что ни на есть ночь. Темнота, луны почти не видно. Деревья скрипят на ветру, псы скулят, воют и визжат — в общем, превосходный саундтрек для звукового оформления.
Итак, я стою на полянке перед прожектором и выделываюсь. Выпускаю когти. Выгибаю спину дугой. Прижимаю уши. Дёргаю хвостом изо всех сил. Наклоняю голову на сторону и злобно набычиваюсь. Встаю на задние лапы и бью передними по воздуху. Кручусь вокруг своей оси. Скалю зубы.
Клянусь, лучшего шоу я ещё не устраивал. Белла с Тигром затянули тихий, леденящий душу, потусторонний вой, от которого у меня шерсть встала бы дыбом, если б уже не стояла.
Люди и собаки застряли в дверях. Они боролись друг с другом, как голодные крысы в мешке. Момент был идеальный, и в ход пошли когти, как у хищного динозавра велоцираптора, поднявшегося на дыбы.
Удар!
Удар!
Удар!
Удар!
Гости вопили. Все — и люди, и собаки — выскакивали на улицу, истерически визжа. Воя. Выкатывая глаза. Хлопая калиткой. Вопя во всю глотку. Мы слышали, как вдали крики делались тише.
Тише и тише.
Тише.
Ещё тише. Ещё.
И наконец стихли.
Воцарилась тишина.
Перешагивая через раздавленные сосиски на шампурах, из дому вышли Элли с отцом. Я шмыгнул в сторонку, но поздно. Они заметили, как мой велоцираптор отвесил прощальный поклон.
Мистер Никакого-Чувства-Юмора воспринял это не слишком весело.
— Ты!
Тигр с Беллой не выносили, когда папаша гневался. Они отчалили по домам. В спешке.
Я остался с Хозяином с глазу на глаз.
Он себя заводил и раскочегаривал до тех пор, пока не начал плеваться пеной. Он явно с удовольствием выпустил бы мне кишки. С несказанным наслаждением связал бы меня морским узлом и раскручивал над головой.
— Ах ты гнусное, вредное животное! Ты загубил мне вечеринку! Загубил целиком и полностью!
Я собирался одарить его презрительным взглядом, гордо повернуться и пойти прочь — обойдусь как-нибудь без их ужина, я сыт. Но тут Элли набросилась на папочку:
— Не надо винить Таффи! Разве ты не видишь, он только пытался напугать гадких собак, которые ворвались, чтобы украсть еду!
Она сгребла меня в охапку и зарылась лицом в шерсть.
— Милый, добрый Таффи, умничка, мой сладкий. Он увидел, что собаки натворили у нас в доме, и вспомнил, как испугался привидений в моём шкафу.
— У тебя в шкафу никаких привидений нет! — прорычал отец Элли. — Их вообще не существует! А у тебя в шкафу — тем более!