– Вот как? Ну, а с купцом Астаховым, к примеру, знакомы? – забросил удочку чиновник. – Дела с ним имели?

– Как же, известен он мне довольно! Купчишка-меховщик, так себе, – Казимир Аристархович скривил рот, – негодный. Прямо скажу: не козырная карта в колоде. Дел я с ним никаких не имел никогда.

– Отчего же он негоден? Вроде прибыльное дело меховое? – поинтересовался Савельев.

– Дело-то прибыльное, – подтвердил поляк, – да только купчик этот больше охоч не до дела, а до дамского пола, и все капиталы родительские (свои так и не нажил!) спускает на девиц. С законной супругой уже больше года в разъезде. Скандальная история… Долго бедняжка терпела его похождения, но последней подлости не вынесла.

– Что же он натворил? – сощурился статский советник.

– Да этот дуралей Астахов вздумал крутить роман с модисткой жены! – выпалил Летуновский, наслаждаясь сплетней. – Ну, и француженка быстро взяла его в оборот. Нашла подходец… Так завертела им, что он даже детей родных из дому прогнал, да к тому же лишил их наследства.

– Француженка, значит, – задумчиво повторил Савельев. – Ну что же, благодарю! Мне и впрямь пора, хотя поболтали мы с вами очень мило! Передайте супруге мой почтительный поклон!

«Цепляйтесь за любой французский след, Дмитрий Антонович, – напутствовал его начальник Третьего отделения, отправляя в Москву. – Король Луи-Филипп после июльских событий боится нашего вторжения во Францию и поэтому хочет натравить на нас Польшу. Любых французов, которые попадутся в деле, немедленно хватайте и допрашивайте!»

…Француженка-модистка Луиза Кавана была арестована на другой день и допрошена в кабинете главного полицмейстера. Она призналась, что получила задание от своего знакомого, работающего во французском консульстве. Однако купец Астахов, над которым она заимела такую власть, рассмеялся ей в лицо, услышав байку о поляках, будто бы заразивших Волгу холерой. «Да ты, поди, шпионка! – бросил купчик. – Из-за тебя, Луизка, я детей родных из дому прогнал, опозорился на всю Москву, а теперь ты, стерва, хочешь, чтобы я еще и родине своей вредить стал? У, гадина… Не бывать этому!» Однако, изрядно поругавшись, патриот не спешил идти в Управу и доносить на любовницу. Луиза же тем временем принялась за его приказчика Самохвалова, показавшегося ей подходящей кандидатурой. Она не мудрствовала и поступала так же: обольщение, покорение, байка о поляках, «пустивших в Волгу холеру». Молодой человек, в делах любви еще неискушенный, совершенно потерял голову. Однажды, изрядно выпив, он отправился на рыночную площадь, где частенько собирался народ, чтобы обсудить последние новости. В основном все обсуждали надвигающуюся на Москву эпидемию холеры. И тут воспламененный приказчик произнес гневную, разоблачительную речь, прямо призвав ошеломленных слушателей к избиению поляков и выдворению их из Москвы. Кто-то в недоумении пожимал плечами, кто-то отмахивался, мол, пустое, «колокол льют», но были и такие, которые поддержали Самохвалова. «Правильно! Бить надо шляхту!» – раздавалось тут и там. «Они завсегда на наше добро точат зуб… В двенадцатом, вона, с Наполеоном к нам пришли!» Однако дальше гневных выкриков дело не пошло. Не так-то просто оказалось своротить народ на расправу, ведь горожане собирались на рынке всего лишь для того, чтобы почесать языками.