Мои щеки опаляет жаром. Мне бы глаза отвести от крупного раскаченного мужского торса, покрытого брутальными татуировками, кубиками пресса и густой темной порослью, но я не могу. В горле пересыхает, в низу живота закручивается тугой узел.

Мужчина лишь поправляет солнечные очки, а затем берется за пряжку ремня.

Сглатываю образовавшийся ком в горле. Это что еще за стриптиз такой об босса? Еще одно движение, и гендир вжикает молнией, стаскивая брюки с мускулистых бедер.

У него татуировки и там… Но я смотрю не на них. Не могу отвести обалдевшего взгляда от белоснежных плавок, прикрывающих его крепкие ягодицы и внушительное мужское достоинство.

— Что смотришь, Овечкина? — играет густыми бровями Михаил Захарович, якобы загорая на солнце, но на самом деле отчаянно красуясь передо мной.

— Вы… вы что делаете?! — срывается мой голос. — Оденьтесь немедленно!

— Мы на яхте, милая. Мне и тут в удавке сидеть?

— М-милая…?! — дрожит мой голосок.

— Раздевайся, красотка! Хоть загоришь немного на настоящем южном солнце!

Так вот для чего он приказал мне утром надеть купальник!

— Я… а есть где переодеться? — испуганно спрашиваю я. Я ему подобного стриптиза устраивать не собираюсь.

— Есть. — рычит гендир. — Прямо тут. Хватит идиотничать, Овечкина! У нас не так много времени, чтобы тратить его на твои страхи и комплексы!

— Ну уж нет! Я спущусь в каюту! — я уже поняла, что спорить с гендиром можно, а еще точнее, нужно. Поэтому просто так идти у него на поводу не хочу.

— Ну-ну. — гендир опускается на белоснежный шезлонг, захватив с собой коктейль с соломенкой, и откидывается на него в расслабленной позе, широко расставив бедра.

Мне снова стыдно от его фривольной позы. Мужчина, одним словом. Ни одной женщине не придет в голову развалиться в подобной позе.

Неловко спускаюсь в каюту. Тут хоть и прохладно, но наверху гораздо более приятно и свежо. Я стаскиваю с себя вещи, и оставшись в одном тесном купальнике, вылезаю наверх.

Гендир, в это время пивший коктейль сначала внимательно пялится на меня, а потом закашливается, подавившись напитком.

— Овечкина! Кха! Это что такое, мать твою???

Мне самой стыдно и неловко. Налившаяся от беременности грудь буквально выпрыгивает из верха, а бикини трещат на округлившихся бедрах. Чувствую себя голой под жадным мужским взором.

— Ты решила взять с собой этот купальник?! Да из него сиськи и попка наружу выпрыгивают! А если бы мы всей компанией отправились на пляж с Юнусовым, ты бы тоже перед ним своими прелестями трясла?!

Юнусов от Тани взгляд не отводит, Кирилл Захарович от Ангелины, главбух вообще уже импотент старый наверняка. Поэтому вряд ли бы на меня кто-то из посторонних мужчин обратил хоть какое-то внимание, но дело сейчас в другом:

— Вы сами купили мне этот купальник для поездки! — зло отвечаю я.

— Это звиздец, а не купальник! Я порву его на тебе! — Михаил меняет позу на максимально закрытую. Ерзает на шезлонге, а сам пожирает меня взглядом.

— Могу пойти, надеть блузку и юбку обратно.

— Не смей! — рявкает Михаил. — При мне можешь ходить хоть голой, но при посторонних я тебе так выглядеть запрещаю!