Разувается, чтобы ступить на светлый персидский ковер. Ей даже в голову не придет, что по натуральному покрытию можно ходить в обуви — оно легко чистится от загрязнений. Проходит к мебели, рассматривает удобные кресла, проводит рукой по выключенному камину.

Напрягаюсь. Сглатываю вязкую слюну. Перед глазами мигом проносится жаркая сцена у камина. Тонкие пальцы Кристины, зарытые в мои волосы, ее стройные бедра, обхватывающие мои. Младший друг дергается в штанах. Черт, нет, только не сейчас!

— Нравится? — подхожу к ней ближе.

Кристина кивает, боязливо пятится от меня. Сто процентов, она чувствует мое напряжение и избегает его. Я, млять, тоже должен его избегать! Я реально притащил ее в этот номер только ради безопасности, а не ради того самого! А теперь бессовестно имею ее в своих мыслях в разных позах и ракурсах. Озабоченный придурок, млять!

— Давай, в кровать! — голос мой выходит гулким, хриплым.

— Что?! — ошарашенно краснеет Кристина.

— Ты глухая, блин?

— Я… нет, мы договорились с вами… — Кристина выставляет вперед мой букет, словно щитом загораживается от меня.

— Кристина, ты — реально озабоченная! — рычу я, но понимаю, что просто перевожу стрелки, потому что озабоченный из нас двоих в этой паре как раз я. — Выкини свой веник, и марш в кровать! У тебя давление, млять, низкое! С тобой сексом заниматься — все равно что с резиновой куклой! А я предпочитаю живых людей, усекла?!

Какого хера я несу? Близость Овечкиной отключает мою способность думать напрочь.

— Я душ приму и лягу, — пищит девушка. — Вы идите, у вас же дела!

Я напряжен до такой степени, что готов силой затащить ее в постель, и лечь рядом, терзать не выпуская, пока не насыщусь. Пока она стоит, я тоже могу держать себя в руках, но если начнет двигаться, то у меня сорвёт стоп-кран. Дебильное состояние. Я не могу себя контролировать. Я сдерживаюсь из самых последних сил. Я презираю эту девчонку и хочу ее так, что кровь закипает в жилах, и пузырьками бьет в мозг, поджигая самый древний из мужских инстинктов — размножение.

Телефон. В кармане оживает мобильных. Ух, хоть что-то немного снижает градус напряжения, которое едва ли не достигло предела.

— Миш, ты где? — интересуется Кирилл.

— Щас буду.

Кидаю трубку в карман. Разворачиваюсь от Овечкиной, и силой воли приказываю себе уйти, пока не наделал глупостей.

— Михаил Захарович! — летит тихое в спину.

Застываю как вкопанный. В жилах вновь закипает кровь. Что же ты делаешь, овечка глупая, я же тебя сейчас копьем своим проткну, на вертел насажу и…

— Чего тебе?! — рычу сквозь силу. Не оборачиваюсь. Не то насажу! Насажу и отжарю…

КРИСТИНА

Проваливаюсь в сон, но тут же выныриваю из него. Кто-то возится с дверью. Президентский номер — огромен, но сон мой очень чуток.

Взгляд падает на старинные настенные часы — три утра. Нет, не только провалилась я в сон, а спала довольно много. После ухода гендира я немного отдохнула, приняла душ и спустилась вниз — поужинать. Малой ведь растет в животике и требует еды. А потом я легла на диване в гостиной и отрубилась.

Но теперь звук у двери меня тревожит.