По ее виду понимаю, что попал в точку.

— Ты не завтракала?

— Нет. — мотает головой.

— Почему? — удивляюсь я.

— Токсикоз… был…

Уф! Это слово заставляет мои зубы свести от отвращения. Я прекрасно помню как часто Эвелина манипулировала мною с этим самым токсикозом. Но Овечкина вроде как не пытается. И токсикозом ни одна женщина больше меня не проведет. Даже Овечкина! Это состояние выдумали себе женщины, чтобы подчинять и контролировать мужчин, а заодно прикидываться слабыми и беспомощными.

— Токсикоза не существует! — хмыкаю я авторитетно.

— Угу. — Кристина смотрит на меня, как на идиота. — Меня просто так тошнит от всех запахов на свете.

— Не прикидывайся! — одергиваю ее, иначе мое хорошее расположение к тебе уйдет так же быстро, как возникло.

КРИСТИНА

Ох не к добру это все. И его щедрость, и его хорошее ко мне расположение. Наверняка какую-то гадость задумал. Но ни уйти от босса, ни убежать, я пока не могу, поэтому подчиняюсь ему.

Он щедро накормил меня в ресторане, что было весьма кстати, потому что желудок мой из-за токсикоза, которого по словам Михаила не существует, был девственно пуст. А сейчас припарковывается к полупустой стоянке огромного торгового центра.

— Зачем мы тут?

— Увидишь. — загадочно отвечает Воронов.

Я выбираюсь из машины, босс ставит роскошное авто на сигнализацию, ровняется со мной. На переходе пусто, и я смело ступаю на зебру. Но тут, как черт из табакерки, возникает автомобиль. Михаил реагирует молниеносно. Хватает меня за талию, и рывком подталкивает к тротуару.

Я даже испугаться не успеваю, а вот Михаил, все еще сжимая меня, напрягает побелевшую челюсть.

— По сторонам смотреть надо! — рявкает он на меня.

— Но я была на переходе, это машина должна соблюдать правила…

— Одни мудаки за рулем! — продолжает злиться босс, — Поэтому ты должна быть осторожна! Даже на переходе! Ты беременна и несешь ответственность за моего…

Тут Михаил обрывает свою пламенную речь, и вложив мою ладонь в свою горячую лапу, буквально вталкивает меня в раскрывшиеся двери ТЦ.

— Вашего? — переспрашиваю я. — Вашего ребенка вы хотели сказать? Вы же не имеете к нему никакого отношения.

Боже, Овечкина, заткнись! Чего ты несешь? Не зли льва, пока он не разодрал тебя как глупую овцу!

Михаил, тащивший меня до этого за руку, резко замирает. Я по инерции продолжаю двигаться и врезаюсь в его мощную грудь. Зарываюсь носом в ткань его пиджака. Как же он пахнет! Его запах бьет по моим рецепторам, заставляя низ моего живота напрячься и сладостно сжаться в трепетном спазме.

Но весь мой трепет слетает мигом, едва лишь я вглядываюсь в его суровое лицо, в котором залегла тень. Сейчас он меня убьет. Мы продолжаем стоять посреди холла, нас огибает редкая толпа безучастных прохожих, а Михаил смотрит на меня так, будто выбирает: голову мне оторвать, или с крыши скинуть.

Наконец, он поднимает ладонь. Бить будет? Я в ужасе наблюдаю за этим действием. Леша тоже меня бил. Это страшно. Это не должно повторяться. Но я ничего не могу сделать против крупного мужчины, стоящего вплотную ко мне. Я только зажмуриваюсь с такой силой, что искры сыплются из глаз. Я верю, что так мне будет легче перенести боль.