Подталкиваю Кристину к прозрачным витринам с побрякушками.
— Нет, Михаил Захарович, не надо мне! — отступает на шаг.
Ее бескорыстность меня подкупает. Но все же не нужно терять голову и забывать, что девочка может попросту набивать себе цену.
— Я не спрашиваю, надо тебе, или нет! Я говорю: выбирай! Не то сам выберу! На свой вкус!
Кристина сглатывает. Но все же женское любопытство берет верх. Боязливо оглядывает витрину и глазки ее изумрудные разгораются девичьим интересом.
Но потом она вглядывается в ценники, и на лице ее проскальзывает ужас. Ее ведет в сторону дешевого серебра, и она начинает высматривать себе подарок там.
Нет, не порядок. Ну что за овца упрямая??? Я что буду дешевое серебро дарить? Она меня за кого держит?
— Нет! — рявкаю я. — Сам тебе выберу! Ты меня вынудила!
Продавщица тут же подскакивает и лыбится мне.
— Показывайте самые дорогие! — требую я.
— Поняла, пройдемте тогда сюда!
Беру Овечкину за ладонь. Продавщица ведет нас в ВИП-комнату. Усаживает на кресла.
— То, что находится в зале, безусловно красивые вещи, но масс-маркет. — поясняет она, — А я принесу вам эксклюзив, штучные товары, так сказать.
— Тащите! — лениво приказываю я, разваливаясь и широко расставляя ноги. Кристина же напротив, сидит вся в напряжении.
Консультантка приносит нам несколько десятков бархатных коробочек. Спору нет, все побрякушки красивые, с бриллиантами и драгоценными камнями, но массивные. В таких женщины лет шестидесяти, в норковых шубах в Большом театре фланируют.
— А есть что-то более молодёжное?
— Да. Сейчас, принесу. — Консультант убегает, а потом возвращается с зеленой бархатной коробочкой. — Вот, посмотрите, белое золото, чистый изумруд, и россыпь бриллиантиков.
Я беру в руки изящные сережки, круглые, с удобными застежками, небольшие, невесомые. То, что надо.
— Примерь! — протягиваю их Овечкиной.
— Но… они стоят как моя годовая зарплата. — Кристина с ужасом оглядывает сережки, будто они ядовитые.
— Еще одно слово, и я сам их на тебя одену! — рявкаю я.
— Вот, пожалуйста! — услужливо суетится консультантка, я сейчас уберу этикетку и дам вам зеркало.
Кристина осторожно, будто держит в руках драгоценность (хотя так оно и есть), вдевает серьги в мочки. Боязливо рассматривает себя со всех сторон.
— Покажи! — требую я.
Кристина повинуется. Дотрагивается до сережек. У меня аж дух захватывает от ее жеста, изящного, полного природной грации и достоинства.
— Нравится? — мои губы невольно расходятся в улыбке. Сто лет не улыбался, а вот Кристинка растопила мое сердце.
— Нравится. — кивает девушка, — Но…
— Без «но»! — отрезаю я.
Девушка тушуется, но нет-нет поглядывает в зеркало, любуется отблесками изумруда.
Ее глаза посверкивают как эти самые изумруды. Цвет один-в-один!
— Михаил Захарович, — напоминает продавщица о своем присутствии. — Есть небольшая проблемка.
— Чего еще?
— Дело в том, что серьги идут комплектом. Комплект, увы не разбивается…
— Что за комплект? — морщусь я. — Для меня это не проблема.
— Кольцо. Кольцо и серьги идут вместе.
Тут-то я и замечаю изящные ободочек из белого золота, с изумрудом и бриллиантиками, орнаментом напоминающим серьги.