– Я вызову такси. – сказала быстро.

– Хорошо.

Хорошо?! От моего спокойствия осталась лишь оболочка.

Не знаю, как это все должно было выглядеть, но… это просто кошмарно! Хотя именно в этом был смысл, не так ли? Чтобы у него не было потребности выбирать или чувствовать себя мудаком, не выполняющим свои обязательства…

Мы молча вышли на улицу, Макс помог загрузить два моих новых чемодана в машину и заплатил водителю еще и за то, чтобы тот поднял мне вещи к Дарье.

А потом кивнул на прощание и скрылся за дверью подъезда.

Я держалась всю дорогу.

И в лифте.

Но когда осталась в квартире… рыдала так, как не рыдала никогда. Оплакивая все разом: и наше знакомство, и то, что мы могли бы не встретиться. Возможное счастливое будущее, и свое несчастное, как выяснилось, одинокое прошлое. Любовь, которая уже поселилась в моем сердце, и радость от того, что сердце оказалось наполнено – оно болело и жило. Наши счастливые мгновения – и те возможные, что больше никогда не случатся с нами.

А на следующее утро я проснулась с тяжелой головой и опухшими глазами от звонка домофона.

Сердце забилось как сумасшедшее, и я поспешила к двери, но это оказался лишь курьер, у которого едва хватило рук, чтобы занести все вещи: свадебное платье в чехле, которое я оставила, как и многие дорогие подарки, у Макса, корзину с цветами и плотный конверт.

Едва дождавшись, когда курьер уйдет, я вскрыла его дрожащими пальцами.

Там лежала новенькая банковская карточка и короткое письмо:

«Я не смотрел на платье, но почему-то уверен, что оно может подойти только тебе. Оно твое, как и деньги на школу. Ты заслуживаешь всего – любви, красивой свадьбы в красивом платье, Италии, солнца и исполнения мечты. Будь счастлива».

Конечно, я снова расплакалась.

А когда надоело рыдать, села за компьютер и отправила запрос в римскую гастрономическую школу на кондитерский шеф-курс. И спустя несколько недель, после заполнения всех необходимых документов, проведения оплат и получения визы, ступила на итальянскую землю.

Чтобы быть счастливой.

***

– А ты знаешь, что средневековые инквизиторы именно эту ночь объявили временем шабаша ведьм, а сатанисты назначили её своим главным праздником?

Я поперхнулась и уставилась на довольную своими знаниями Камиллу.

– Спасибо, что рассказала мне это не перед тем, как мы пошли на экскурсии в катакомбы…

Я снова вернулась к «насони» – так римляне прозвали фонтанчики с питьевой водой, потому что металлический кран фонтана напоминал им большой человеческий нос – и продолжила свой водопой.

– Не за что, – жизнерадостно заявила подруга. – Ну что, тыквенный мусс и вафли нас научили сегодня готовить, среди склепов побегали, теперь пора и в бар…

– Какой бар? – простонала я. Последняя неделя в Академии выдалась непростой, мы еще и на практике в ресторанах отработали, и единственным моим желанием было завалиться сейчас в кровать. Но моя-совсем-не-английская подруга горела и пылала жаждой приключений на свои пышные полупопия и слышать ничего не хотела о «пенсионерском отдыхе».

– Точно, зачем нам бар – когда есть клуб! Завтра же в Италии выходной…Отоспимся. И мы приглашены на семейный обед!