– Круто ты с ними, – усмехнулся Мирон, макая ломоть хлеба в похлебку, в которой виднелись маленькие кусочки мяса. – Не слишком ли?

– До завтра не помрут, а я голодный сильно. Забыл, когда в последний раз нормально ел.

На рассвете всех выгнали на плац. Построили в неровный ряд. Трое имперцев, заложив за спины руки, стояли чуть в стороне, наблюдали. Один, чином пониже, пройдя вдоль строя, скептично осмотрел пополнение и скривился, взглядом остановившись на Калине. Резко окликнув одного из бойцов – Калин заметил, что всем имперцам, не считая старших по званию, было не больше двадцати – командир приказал подбежавшему привести в порядок это… – обозвал он чумазого крайне неприличным словом – и вернуть в строй. Имперец хотел дать пинка мальчишке, но, покосившись на его штаны, передумал, просто указал, куда идти. Колодец располагался недалеко, под навесом. Приказав раздеться догола, Калину дали брусок мыла и, окатив ледяной водой – благо лето на дворе – сказали поторапливаться. Буквально через несколько минут он вновь стоял в ряду, прикрывая руками срамное место. Но зато чистый.

– А этот неплох, – указал на Калина скруткой хлыста один из тройки наблюдающих. – Заметил, тело какое?

Тот, к кому обращались, согласно качнул головой.

– Может, придержим его для обычных занятий?

– Нельзя. Он смертник.

– Да они тут все смертники, – усмехнулся третий.

– Ты бумагу на него читал? – в голосе второго прозвучали нотки раздражения. – Он двоих имперцев прирезал.

– Тогда какого черта он тут, а не на плахе? – удивился первый.

– Похлопотали влиятельные люди, – скривился второй и с раздражением дернул щекой.

– С жиру бесятся, – качая головой, ответил первый. – Толку, если его все равно в расход?

– Не знаю. Не мое это дело. И не твое тоже. Меньше задавай ненужных вопросов, дольше проживешь. Неужели за столько лет простой истины не запомнил?

Тарг в свое время выкарабкался с самых низов. Бывший раб, безродный, как до сих пор называли его элитники – псы высокородных кровей. Поднимись ты хоть до генерала, четкое разделение всегда останется между элитником и безродным. Кто, а главное, зачем этому пареньку дал такой призрачный, обманчивый шанс на спасение, он и сам хотел бы знать. Уж больно интересен этот малый, и он бы с удовольствием оставил его в учебке. Из таких щенят толковые псы получаются. Странные поступки иногда совершают эти высокородные. Знать бы того «благодетеля», можно было бы попытаться выторговать сопляка.

Калину действительно даровали шанс на жизнь. Это было одно из условий Лаки. Когда Вильям лично пришел побеседовать с «любимчиком Богов», Лаки, будучи сообразительным человеком, согласился на все его предложения, но выставил при этом ряд условий.

– Нет, Лаки, ты же знаешь, это невозможно. Даже я не смогу повлиять на суд. Он убил двоих имперцев при исполнении. Это вышка. Мальчишку казнят, и никакой подкуп его не спасет. Его смерть должен видеть сам Светлейший.

– Подмени его другим сопляком.

– Не могу. Слишком много свидетелей было.

– Вильям, или ты придумываешь хоть что-то, или поверь, я загоню тебя в убытки. Или все мои ребята останутся живы, или забудь про договор.