Парнишка, вступившийся за новенького, вопросительно, ища поддержки, посмотрел на взрослого мужика, но тот сделал вид, что его это не касается. Брюнет с блондином угрожающе буравили паренька взглядами, мол только посмей. Парень медленно поднялся на ноги, сделав пару шагов к ведру, подчерпнул ковшом воду. Поднялся блондин, за ним и брюнет.

– Пожалеешь, – прошипел блондин, хищно следя за ковшом.

Парень молча протянул его мальчику.

Стоило Калину коснуться посудины, как двое «чистоплюев» кинулись в нападение. Сделав шаг назад и в сторону, Калин, встав боком к нападающему, выбросил ему навстречу ногу. Резко выдохнув, носатый согнулся напополам и отлетел к стене, глухо ударившись, осел. Сделав глоток воды – не утерпел – Калин ту же ногу маятником опустил на плечо блондина, который, схватив «защитника» за грудки, пытался повалить того на пол. Рука тут же повисла безвольной плетью, перестав слушаться хозяина. Блондин, ошалело тараща выпученные глаза, развернулся в сторону обидчика и тут же получил грязной ногой в лицо.

– Вот черт! – Калин с досадой заметил, что немного драгоценной влаги пролилось ему на рубаху. – Попить нормально не дадут, что за люди, – буркнул не без иронии и присосался к ковшу, чуть ли не мурча от удовольствия.

– Здоров ты ногами махаться, – заметил нечаянный защитник. – Мирон – протянул он руку Калину.

Взглянув на свою ладонь, Калин попросил слить ему на руки и только после этого поприветствовал нового знакомого.

– Помыться бы, – чесал мальчик себе спину, сидя поблизости от ведра.

Мирон пристроился по соседству. В непринужденной беседе он поведал, что его забрали из дома за долги отца. Он думал, в рабство, но почему-то привезли сюда. Куда «сюда», он толком так и не понял, но серьгу вдевать не стали. Сказали, вроде, что будут обучать драться, а потом, если он победит, отпустят домой.

– Ага, как же, отпустят вас, – подал голос мужик, – наивные.

– Разбойник он, – шепнул парнишка Калину на ухо. – Повесить его хотели, вот он и не верит, что вместо виселицы ему лучшую участь предложили.

Блондина со сломанным теперь носом осудили на смерть за убийство жены, говорил, что гуляла. А «грека», как про себя Калин прозвал Левона – за воровство нескольких мар у одного высокородного вельможи.

– Бандит, ревнивец и конокрад – хороша компания, – иронично подметил Мирон.

– А тебя за что? – спросил он Калина после своего рассказа.

– Имперцев прирезал двоих.

Грек с белобрысым затравленно косились в сторону говоривших, неслышно перешептываясь. Мужик более внимательно посмотрел на Калина и, что-то для себя решив, качнул головой, отвернулся.

– Всем сидеть на своих местах! – рявкнул незнакомый голос из коридора, и, щелкнув замком, дверь в комнатку отворилась.

Запущенные по полу плошки с едой остановились у ног Калина.

– О, жратва прибыла! – обрадовался мальчишка.

Дверь гулко захлопнулась. Мужик поднялся, придерживая поясницу и чуть прихрамывая, подошел, забрал одну из плошек. Поднялся и Грек, но, поймав на себе тяжелый взгляд Калина, в нерешительности замер на месте. Объявив «брезгливым», что у них сегодня разгрузочный день, Калин подтянул к себе их плошки.