Часа два спустя негодующая Маша примчалась из бухгалтерии и заявила, что Угроза Расстреловна не подписывает гонорарные ведомости по газете «Курьер Синдиката»…
Обычная история.
Угроза Расстреловна каждый месяц пыталась отнять у наших авторов сухую корочку хлеба, Маша билась в истериках, падала в обмороки, и тогда в наступление шла я, предварительно закалив себя некоторыми процедурами.
— Ничего-ничего, — сказала я Маше, — успокойся… Вот я сейчас сама… сделай мне кофе и… плесни-ка туда коньячку, в качестве анестезии…
— А вы лучше чесноку наешьтесь, — жизнерадостно предложила Женя…
— …Роза Марселовна, дорогая… — приветливо начала я, усаживаясь на стул перед нашим драконом, — я всегда надеюсь на вашу поддержку. Репутация нашей газеты такова, что авторы уверены в…
— …а с каких шишей? — щурясь, спросила она.
— Как, то есть, с каких, — тихо заводясь, проговорила я. — Изрядная сумма в моем бюджете предназначена…
— Ничего давно не предназначено!
— Послушайте, Роза Марселовна… У нас есть…
— Ни черта! у вас! нет!
Наступила пауза… Угроза Расстреловна молча смотрела мне прямо в глаза, и в какой-то момент ярость моя сменилась слабым подозрением, что происходит нечто необычное, вполне серьезное, никак не связанное с привычкой Угрозы Расстреловны опрокинуть с утра стаканчик свежей крови…
— Роза Марселовна… я надеюсь, это вы в переносном, так сказать, смысле?..
— Какой там переносный! Нет у вас ни гроша в департаменте! Пусто!!!
Я молчала, и она победно молчала, передвигая на столе какую-то подставку для визитных карточек, с козочкой…
— А… где?! — хриплым шепотом спросила я…
— Не знаю!!! И никто не знает!!! Недостача по всему российскому региону — более миллиона долларов… Как это рисует ваш приятель Сокол? Вот-вот — «Наши монастырские новости»…
В ту минуту я не задумалась даже, откуда Угрозе Расстреловне известно, что там рисует Яша на летучих листках своего блокнота…
Занемелой рукой по внутреннему телефону я набрала номер Маши.
— …ко мне… — сказала слабым голосом.
Маша влетела через секунду, брякнулась на стул, вытаращилась на меня зелеными глазами.
— Кто… — тихо и внятно проговорила я, — вместо меня… подписывал… акты?..
Маша преданно смотрела, не отрываясь, медленно оседая набок. И осела, продолжая глядеть на меня белками закатившихся глаз…
— Это что? — брезгливо спросила Угроза Расстреловна сверху.
— Это обморок, — бессильно сказала я, обнимая Машу и пытаясь опять посадить ее прямо.
— Скажите этой дуре, что ее никто не подозревает! Да и вас, недотепу, никто не подозревает. Суммы из вашего бюджета просто переводились по компьютеру…
Я потрогала козу с визитными карточками… расправила какую-то салфетку на столе… Спросила сдавленно:
— Кем?!..
Она развела руками. Жест был бабий и человеческий.
— Тем, кто умеет это делать… Кто умеет считать и знает — как прятать концы в воду… Но ничего, ТАМ… — она показала пальцем вниз, — там разберутся, в конце-концов. Докопаются… В той организации, где я всю жизнь работала…
Странно, подумала я, произнося это сакраментальное там, люди обычно указывают на небо. Может быть, указывая под ноги, Роза Марселовна Мцех имеет в виду вовсе не аудиторов, какими бы въедливыми те ни были, а что-то другое? Скажем, преисподнюю?