— Господа и дамы, произошло убийство, он покосился на своего напарника, осматривающего поверженных, кивнувшего старшему мол, все того. И главный продолжил: — Убийство пяти человек, подозревается Пифия. Что-нибудь скажет подозреваемая в свое оправдание?

— Скажет, — заявила Пифия. — Они все нарушители общественного порядка. Вломились в социально-общественное учреждение, надругались над сотрудниками оного, попытки и обещания изнасилования, оскорбления чести и достоинства все присутствующих в приюте и меня в том числе, да они мочились в общественном месте.

— Внимание, — громко рявкнул главный из полицейских. — Пифия с мыса бакенный, с Вас снимаются все обвинения. Администрация стаба Рамбов выносит Вам благодарность, за поощрением обратитесь к главе стаба. До свидания, Дамы и Господа, чтите закон, — и два полицейских удались с тем же выражением лица.

Еще быстрей исчезли гробовщики, подобрав весь мусор. Эти и вовсе ничего не говорили, знаете ли, профессия обязывает. Провожали Пифию уже всем приютом. Как-то раз и красивый и опасный дракон стал своим.

Матушка Тереза смотрела в след уходящей Пифии и думала:

«Как же все Пифия разыграла, все прямо по секундам, не зря эту девочку побаиваются, ой не зря, ассасин с даром предвиденья — это что-то. Хорошо когда подобная львица нежданно, негаданно оказывается на твоей стороне. Что же сдвинуло с мертвой точки этакую фигуру, не понятно. Что-то глобальное, пока мне не видное».

Ночь, пахнет перегретым за день песком, немного просушенными водорослями и хвоей.

Правду говорят, что при омовении вода смывает не только грязь. Хорошо, теплые, ласковые, набегающие волны, чистый песок, над головой целая россыпь ярчайших самоцветов, смотрел бы и смотрел. Угроза на несколько километров отсутствовала, и это позволило расслабленно сидеть на мелководье, бултыхаясь в отражении звезд, как беззаботные дети, крысы и человеки. Хотя, какие они теперь крысы.

«Забавно», - подумал Змей, — «а что о нас с Глыбой можно сказать, явно мы мало подходим под определение хомо сапиенс обыкновенный, оба видим в темноте, как днем, вон Глыба, в беге лосям не уступает, а то и превосходит и сколько всего этакого в нас вложено, пожалуй, только создатель Стикса знает. И для себя надо быть честным, эта страшная сказка с нелепым началом и не предсказуемым концом, мне начинает нравиться, и те, кто рядом со мной нравятся, и предложи мне сейчас создатель этого мира вернуться назад, на Землю, даже не задумываясь, отказался бы».

— Я люблю тебя Стикс, — почти не нарушая тишины, прошептал Змей.

Тень, сидевший на голове Змея, задорно пискнул, соглашаясь с главным в стае, и сумел удержаться, вцепившись в макушку, от неожиданно громыхнувшего раската грома. И уже, в который раз, все, как по команде, пригнулись.

— Во побегали, — первым нарушил молчание Глыба, показывая большой палец, с опаской поглядывая на чистое звездное небо.

— Да уж. — Согласился Змей.

Тигра поддержала Оружейника, по-свойски засвистела, видимо тоже воодушевившись забегом. И вправду, тот еще был бег с препятствиями.