Без всякой звуковой атрибутики полки отвели подальше и выстроили для атаки.

– Сейчас сами все увидите, – негромко сказал Игорь, и его слова чудесным образом услышал весь лагерь. Сотня ракетных станков, каждый на четыре ракеты, в каждой ракете по литру напалма, своей очереди дожидаются еще четыре с половиной тысячи ракет…

Подожгли запальные шнуры… И опрометью бросились в специально вырытые укрытия! Не зря, одна из ракет взорвалась почти сразу после старта, разбрызгав напалм на несколько десятков метров. Остальные благополучно… Ну насколько это вообще возможно – полетели в сторону врага с жутким воем.

– Уаууу! Уаууу! Уаууу!

Да, помимо баллистики и взрывчатого вещества, пришлось заниматься и звуками – кавалерия пока «рулит», и возможность напугать вражеских лошадок многого стоит. Своих же заблаговременно отогнали на пару верст.

Не успели ракеты достигнуть вражеского лагеря, как ракетчики начали устанавливать следующие. И тут раздались взрывы…

– БАХ! ББАХ! БА-БАХ!

Четыреста ракет достигли своей цели… Не все, разумеется, попали во врага, даже при безветрии значительную часть просто отнесло в озеро. Но и тех, что попало, хватило… Грохот раздался страшный – нечто очень похожее на массовый минометный обстрел. И тут же – дикий вой напуганных, покалеченных, обожженных людей и лошадей.

– Ааа!

– Иго-го!

И пусть до лагеря было больше версты[132], слышно было хорошо, более чем.

Ракетчики даже замедлили темп работы, а движения стали такими плавными, будто они работали глубоко под водой – выучил Богуслав, судорожных движений ни у кого нет… Заряжено – и тут же следует новый залп. Командующий работами Богуслав передает непосредственное командование одному из подчиненных и лезет в корзину воздушного шара – требуется оценить разрушения сверху. Чуточку помедлив, лезет и Игорь.

– Командуй сам, – говорит он сыну, – я так, оглядеться.

Далее он просто смотрит в подзорную трубу за очередным залпом.

Во вражеском лагере разгораются даже не десятки – сотни пожаров! Горят и взрываются пороховые склады, парусиновые палатки, амуниция, провиант, телеги…

– Бах! Бах! Вжиу!

Черный жирный дым стелется над землей и… Из вражеского лагеря бежит крупный отряд. С такого расстояния проблематично разглядеть мундиры, тем более что флагов они не разворачивают. Но если верить разведданным, то на этом месте раньше стояли баварцы… Ага, вот еще один отряд начал пробивать себе дорогу назад – штыками. Залп…

– Уауу! Уаууу!

– БАХ! БА-БАХ! ББАХ!

Ракеты падают с большим рассеиванием, в основном в лагере Коалиции, но часть падает перед ним, часть – за ним.

Паника стоит жутчайшая, и попыток навести хоть какой-то порядок не наблюдается. Ан нет… шляхтичи выстроились явно для атаки… Но несколько удачно упавших ракет заставили их развернуть коней на пруссаков. Дорогу они пробивают явно саблями…

– С дороги, песья кровь! – орал Збышек Витковский, путая польские и немецкие слова. – С дороги!

– Хрясь! – На стоящих у него на пути немецких солдат посыпались удары сабель – пока плашмя. Немцы растерянно толпились, не понимая… это же союзники! Но польская шляхта, в ужасе оглядываясь на русский лагерь, уже не обращала ни на что внимания, расталкивая немцев ударами клинков плашмя, плетей и кулаков.