Изабель осторожно положила свой полосатый камешек на пирамиду где-то посередине между подножием и верхушкой и на миг затаила дыхание, испугавшись, что он упадёт. Но её опасения были напрасны. Камешек удержался.

– А для кого это всё? – тихо спросила она – и тут же пожалела о сказанном, когда её новая подружка, безымянная девочка из сна, посмотрела на неё как-то странно и, кажется, даже с сомнением.

– Я думала, ты должна разбираться в таких вещах, – пробормотала она. – Хотя, наверное, ты не настоящий дух, потому что я сама тебя выдумала… Я не знаю, кто ты.

«Я тоже не знаю», – с тревогой подумала Изабель.

Ей снится столько всего, о чём она и не знает, когда не спит. Разве так бывает? До этой минуты всё казалось вполне осмысленным и логичным, но теперь Изабель вновь начала сомневаться. Она точно помнит, что ничего не читала про обо, когда изучала сайт о снежных барсах. «Такое не может происходить наяву, – твёрдо сказала она себе. – Это сон, просто очень необычный».

Девочка неуверенно огляделась по сторонам, словно не зная, как объяснить:

– Обо… Оно для горы. И для неба. Оно для всего. Всё одинаково важно.

Она нахмурилась, подбирая слова, а потом вдруг просияла и быстро заговорила:

– Обо – оно как флаг. Каждый цвет монгольского флага что-то обозначает. Синий – небо, а жёлтый – солнце. Зелёный – трава, которая кормит наш скот. Красный – огонь. Белый – священный цвет, цвет духов. И ещё – цвет особых продуктов, например молока. Когда мы вернёмся домой, я тебя угощу молоком и творогом. Эту пищу всегда предлагают гостям. Так положено.

Изабель кивнула. Она поняла, что имелось в виду. С тех пор как они переехали в новый дом, мама всё время твердит, как хорошо видеть чистое небо и траву на холмах. Она не раз говорила, что под таким небом ей легче дышится. Папа закатывал глаза и бурчал, что он сугубо городской человек и не понимает всех прелестей сельской жизни, но Изабель знала, что ему тоже нравится на новом месте.

Изабель осторожно погладила пальцем свой камешек. Теперь, когда она увидела обо, ей стало как-то спокойнее. Было в нём что-то знакомое… Нет, не знакомое, но понятное. В юрте всё представлялось чужим и странным, хотя там было тепло и уютно, и даже имелись привычные вещи: холодильник и телевизор. И снаружи у юрты под пластиковым навесом стоял обычный мотоцикл. Изабель мельком его увидела, когда вышла наружу. Но в такой удивительной обстановке даже обычные, привычные вещи казались пугающе чужеродными.

– Последний подъём – и мы на месте, – и девочка указала на каменистую тропинку, ведущую вверх.

Изабель постаралась сдержать тяжкий вздох. Её ноги гудели, колени не гнулись.

– Оно того стоит, честное слово. Ты увидишь, почему это важно. – Девочка шмыгнула носом, её глаза заблестели от слёз. Прогулка по горному склону в компании доброй подружки подняла ей настроение, поняла Изабель. Вместе всегда веселее. Но теперь девочка вспомнила, что заставило её горько плакать в ночи, и всё веселье куда-то делось.

Изабель держалась как могла. Стиснув зубы, она карабкалась вверх следом за девочкой, стараясь не жаловаться и не показывать, как сильно она устала, хотя ей приходилось хвататься руками за промерзшие камни и её пальцы совсем онемели. Здесь, наверху, было ещё больше снега. И ещё холоднее.