— Что ты за глупости рассказываешь? Ведь некоторые люди ездят в Кельце. Мой отец ездит в Кельце. Они привезли Мисе мебель из Келец. Павел был в Кельцах. Мой отец был в России.
— Им всем это только чудилось. Они отправляются в дорогу, доходят до границы и здесь замирают. Наверное, им снится, что они едут дальше, что есть Кельце и Россия. Мать показала мне однажды таких окаменевших людей. Они стоят на дороге в Кельце. Они неподвижные, у них открыты глаза, и выглядят они страшно. Словно умерли. Потом, через некоторое время, они просыпаются и возвращаются, а свои сны принимают за воспоминания. Вот так все это выглядит.
— А теперь я тебе что-то покажу! — крикнул Изыдор.
Он отступил на несколько шагов и побежал в сторону места, где, по словам Руты, была граница. Потом вдруг остановился. Сам не зная почему. Что-то здесь было не так. Он вытянул перед собой руки, и кончики пальцев исчезли.
Изыдору казалось, что он раскололся посередине на двух разных мальчиков. Один из них стоял с вытянутыми вперед руками, которым явно не хватало кончиков пальцев. Другой мальчик был рядом и не видел ни первого мальчика, ни тем более отсутствия пальцев. Изыдор был двумя мальчиками одновременно.
— Изыдор, — сказала Рута. — Возвращаемся.
Он очнулся и положил руки в карманы. Его двойственность постепенно исчезла. Они двинулись обратно.
— Эта граница идет сразу за Ташувом, за Волей и за чертой Котушува. Но никто не знает точно. Эта граница может рождать готовых людей, а нам кажется, что они откуда-то приехали. Больше всего меня пугает, что нельзя отсюда выбраться. Словно ты сидишь в горшке.
Изыдор не откликался всю дорогу. И только когда они вошли на Большак, он сказал:
— Можно собрать рюкзак, взять еду и отправиться вдоль границы, чтобы ее исследовать. Может быть, где-то есть дырка.
Рута перепрыгнула через муравейник и повернула назад к лесу.
— Не беспокойся, Изек. Да зачем нам какие-то другие миры?
Изыдор видел, как ее платьице мелькнуло между деревьями, а потом девочка исчезла.
Время Бога
Странно, что вневременной Бог являет себя во времени и его метаморфозах. Если не знаешь, «где» находится Бог — а люди часто задают такие вопросы, — нужно посмотреть на все то, что движется и изменяется, что не умещается в форме, что колеблется и исчезает: на поверхность моря, на танец солнечной короны, на землетрясения, на дрейфование континентов, на таяние снега и пути ледников, на реки, плывущие к морям, на прорастание семян, на ветер, высекающий скалы, на развитие плода в животе матери, на морщины у глаз, на разложение тела в гробу, на созревание вин, на грибы, растущие после дождя.
Бог — в каждом процессе. Бог пульсирует в метаморфозах. Он то есть, то вдруг его стало меньше, а иногда его и вовсе нет. Ибо Бог проявляется даже в том, что его нет.
Люди — которые ведь и сами являются процессом — боятся того, что непостоянно и переменчиво, поэтому они выдумали нечто, чего не существует, — неизменность. И решили: то, что вечно и неизменно, является совершенным. Так они приписали неизменность Богу. И тем самым утратили способность понимать его.