— Осторожно, они ядовитые, — предостерегал Изыдор, но Рута смеялась.

Она показывала Изыдору разные мухоморы, не только красные, но и белые, зеленоватые или такие, которые притворялись другими грибами, например шампиньонами.

— Моя мама их ест.

— Ты врешь, они смертельно ядовитые, — обижался Изыдор.

— Моей маме они не приносят вреда. Я тоже смогу их когда-нибудь есть.

— Ладно, ладно. Осторожней с этими белыми. Они хуже всех.

Смелость Руты внушала Изыдору уважение. Но ему было мало рассматривать грибы. Он хотел что-нибудь знать о них. Он нашел в поваренной книге Миси целый раздел, посвященный грибам. На одной странице там были рисунки грибов съедобных, а на другой — несъедобных и ядовитых. В следующий раз он вынес под свитером книгу в лес и показал рисунки Руте. Она не верила.

— Прочитай, что здесь написано, — она показала пальцем подпись под мухомором.

— Аманита мускария. Мухомор красный.

— Откуда ты знаешь, что здесь это написано?

— Складываю буквы.

— Какая это буква?

— А.

— А? И ничего больше? Только А?

— Это Эм.

— Эм.

— А вот это — Эн.

— Научи меня читать, Изек.

Итак, Изыдор учил Руту читать. Сначала по поваренной книге Миси, потом принес старый календарь. Рута быстро схватывала, но ей так же быстро становилось скучно. К осени Изыдор научил Руту почти всему, что знал сам.

Однажды, когда он ждал ее в рыжиковой роще и рассматривал календарь, на белые страницы упала большая тень. Изыдор поднял голову и испугался. За Рутой стояла ее мать. Она была большая и босая.

— Не бойся меня. Я знаю тебя очень хорошо, — сказала она.

Изыдор не откликнулся.

— Ты умный мальчик. — Она села перед ним на колени и дотронулась до его головы. — У тебя доброе сердце. Ты далеко зайдешь в своих странствиях.

Уверенным движением она притянула его к себе и прижала к груди. Изыдора парализовало оцепенение или страх, он перестал думать, словно бы уснул.

Потом мать Руты ушла. Рута ковырялась в земле палкой.

— Она тебя любит. Всегда спрашивает о тебе.

— Спрашивает обо мне?

— Ты даже не знаешь, какая она сильная. Она поднимает большие камни.

— Никакая баба не может быть сильнее мужика. — Изыдор уже очнулся.

— Она знает все тайны.

— Если бы она была такая, как ты говоришь, то вы жили бы не в развалившейся халупе в лесу, а в Ешкотлях около рынка. Она ходила бы в туфлях и платьях, у нее были бы шляпы и кольца. Тогда она и вправду была бы важная.

Рута опустила голову.

— Я тебе покажу кое-что, хотя это тайна.

Они направились за Выдымач, миновали молодой дубняк и шли теперь березовыми перелесками. Изыдор никогда раньше там не был. Наверное, они были очень далеко от дома.

Вдруг Рута остановилась.

— Это здесь.

Изыдор огляделся, удивленный. Вокруг росли березы. Ветер шелестел их тонкими листьями.

— Здесь граница Правека, — сказала Рута и вытянула перед собой руку.

Изыдор не понял.

— Здесь кончается Правек, дальше уже ничего нет.

— Как это — ничего нет? А Воля, а Ташув, а Кельце? Тут где-то должна быть дорога на Кельце.

— Нет никаких Келец, а Воля и Ташув относятся к Правеку. Здесь все заканчивается.

Изыдор засмеялся и крутнулся на пятке.