Мой взгляд вдруг наткнулся еще на один тайник, устроенный в дальней стене и тоже за шкафами. Охранка на нише совсем разрядилась — но зато знакомой магией фонило от непонятного продолговатого предмета, лежащего в ней. Отложив шар в сторону, сделал несколько шагов в сторону противоположной стены. Вгляделся… Точно тайник!

— Еще что-то нашел?

— Кажется, да… помоги мне этот шкаф отодвинуть. Здесь же тоже есть подобный механизм?

— Есть. Смотри как надо.

Призрачные пальцы прошлись по задней стенке шкафа и за ним что-то снова щелкнуло, заставляя шкаф отъехать в сторону. Старые чары совсем истлели — ниша уже практически просвечивала за фальшивой стеной. А странным предметом оказался небольшой тубус, но фонило вовсе не от него — свечение шло от того, что находилось внутри. Я осторожно снял крышку с тубуса и мне в руку выпал старинный свиток со светящейся печатью. У Хранителя глаза стали квадратными.

— Это же… Но как?!!!!

Совещание с военными продолжалось уже больше часа, и, слушая их, я даже не знал, чего мне хочется больше: плакать или смеяться. Создавалось полное ощущение, что эти бравые вояки имеют слабое представление о текущем положении дел на фронте.

— …Таким образом — пафосно вещал очередной барон, волей случая занявший командную должность — если мы неожиданно зайдем восточникам с левого фланга…

— Никуда вы не зайдете — вздохнув, обрываю я его пространные рассуждения. Все это время я сидел молча, пытаясь оценить профпригодность присутствующих по их выступлениям. Но терпение мое иссякло.

Двенадцать пар глаз уставились на меня, как на внезапно заговорившую статую. Ну да… что вообще может знать желторотый птенец о войне, если отец и близко его не подпускал ни к каким делам? Хотя сами вояки… Это ведь, так надо понимать, все, что осталось от прежнего комсостава нашей армии — те, кто выжил и еще может управлять армией после позорного разгрома в последнем сражении у речки Золотой. И сейчас они все здесь, в столице. А в лагере остались лишь их замы. Какая удивительная беспечность…

— Почему не зайдем? — насторожился барон Алистер.

— Потому что у вас солдаты еле ноги таскают от голода. Они просто не дойдут. А дойдут, так сражаться уже не смогут.

— В лагерь отправлено достаточно продовольствия! — возражает барон.

— Да, отправлено. Но значительная часть его украдена, еще на подъезде к расположению наших войск. И теперь положение с продовольствием в наших войсках весьма бедственное.

— Кем украдена?!

— Доблестным интендантом Байзлером. И его сообщниками из числа гражданских лиц.

— Но… как такое возможно?!

— Откуда у вас, князь, такие сведения?!

— Этого быть не может! Байзлер прослужил интендантом больше десяти лет, и никогда он не был замечен в воровстве!

Ага… ну, прямо как у нашего российского Златоуста: никогда такого не было, и вот опять…!

А шум-то подняли…! Заголдели, завозмущались разом, сколько святого негодования… Надо же, как вояк проняло! Ну, как же: мальчишка сопливый носом их ткнул в то, о чем они и сами догадывались, но упорно помалкивали. Один Фридрих продолжает сохранять невозмутимый вид — знает, дядюшка, что зря я бы рот не открыл. Вот и барон Алистер быстро замолчал, тоже начал догадываться, что у меня для них припасено еще много неприятных новостей.