Жестокие игры…
Больше других старались услужить Черненко и Тихонов, которые сами увлекались снотворными. Андропов почти всегда передавал безвредные пустышки, по виду очень похожие на настоящие лекарства. Это не являлось спецзаказом, производство их было налажено за рубежом, и мы приобретали. Видимо, идея с пустышками принадлежала Чазову.
Между двух огней оказался первый заместитель начальника КГБ С.Цвигун. Он знал, что его шеф дает вместо лекарств пустышки, и сам Андропов предупреждал его об ответственности. Но отказать Генеральному секретарю «в личной просьбе» у него не хватало мужества, Цвигун передавал настоящие сильнодействующие снотворные. Вот как вспоминает об этом Чазов:
«Брежнев, считая его своим близким и доверенным человеком, изводил его просьбами об успокаивающих средствах. Цвигун метался, не зная, что делать: и отказать невозможно, и передать эти средства – значит, усугубить тяжесть болезни. А тут еще узнавший о ситуации Андропов предупреждает: «Кончай, Семен, эти дела. Все может кончиться очень плохо. Не дай Бог, умрет Брежнев далее не от этих лекарств, а просто по времени совпадут два факта. Ты же сам себя проклинать будешь».
В январе 1982 года после приема безобидного ативана у Брежнева развился период тяжелой астении. Как рассказывал Андропов, накануне трагического 19 января он повторил свое предупреждение Цвигуну. Днем 19 января я был в больнице, когда раздался звонок врача нашей «скорой помощи», который взволнованно сообщил, что, выехав по вызову на дачу, обнаружил покончившего с собой Цвигуна. Сообщение меня ошеломило. Я хорошо знал Цвигуна и никогда не мог подумать, что этот сильный, волевой человек, прошедший большую жизненную школу, покончит жизнь самоубийством».
Подмена настоящих лекарств увеличивала степень риска для больного и еще больше доставляла хлопот охране. Леонид Ильич глотал горстями пустышки, сон не наступал, он натыкался на настоящие таблетки и такими же горстями глотал их. Он мог своими руками убить себя. Нам приходилось проявлять максимум изворотливости, чтобы всюду подкладывать ему поддельные таблетки вместо настоящих. В последнее время мы полностью меняли все наборы, которые он сам себе заранее заготовлял.
Кто-то из членов Политбюро подсказал Брежневу запивать лекарства… водкой: лучше усваивается. Леонид Ильич справился у Чазова: правда ли? Правда, ответил Евгений Иванович, но предупредил, что пользоваться этим нужно редко и осторожно. Подтверждение звучало для Генерального как моральное разрешение, тем более что для него, как человека всесильного, не существовало норм. Выбор пал на «зубровку». Как-то мы приезжали в Беловежскую пущу, белорусские руководители угостили этой местной водкой, настоенной на травах, в красивых граненых бутылках. Она ему понравилась. Теперь у охраны появились новые хлопотные обязанности: чтобы у Генерального в любое время дня и ночи была под рукой «зубровка», но чтобы он как можно меньше пил и чтобы вообще обо всей этой истории знало как можно меньше народу, даже из его окружения.
Куда бы мы ни ехали, в портфеле обязательно везли бутылку «зубровки». И где бы ни были – на высоком приеме в Кремле или на заводе, – после себя не оставляли ни недопитых, ни пустых бутылок.