Аманда принимается рассказывать о своих приключениях на станции Седер: про мертвеца в торговой галерее, про взлом газетного киоска, про туфли мертвой кассирши и про вооруженного недоумка, который пытался привлечь ее к уголовной ответственности.

– Он умер? – спрашивает Айрис, когда Аманда начинает рассказать об очередном падении.

– Да. Его башка треснула после падения на мраморный пол. – Она делает небольшую паузу. – Но я думаю, что он уже был болен. Он явно не понимал, какому риску подвергался, находясь на улице. Когда все началось, он спрятался в метро и не выходил оттуда, пока все не успокоилось.

Он сказал, что вел себя осторожно и ни к кому не прикасался. Он, верно, надеялся, что его спасет пара каких-то нелепых перчаток, но я видела, что у него сильная лихорадка. Такая же, как у моего соседа, когда он пытался вломиться ко мне в квартиру.

– Люди, которых я видела в больнице и по дороге домой, тоже потели и кашляли, – говорит Айрис. – И еще они были жутко раздражительными… словно закипающие чайники. В приемном отделении в больнице царило какое-то сумасшествие, повсюду сидели и лежали люди. Потом двое мужчин начали драться за свободное место, и все как с цепи сорвались. Началась массовая драка… больше похожая на побоище.

Айрис встает, берет из буфета два стакана и наливает в них воду из бутылки. Потом ставит стаканы на стол и снова садится. Аманда принимается жадно пить воду.

Они тихо сидят, наблюдая за тем, как маленькие пузыри с шипением всплывают на поверхность.

– Даже не знаю, что еще тебе рассказать, – устало говорит Айрис. – Мы забрались на чердак, я всю ночь просидела без сна, а Сигрид уснула. Казалось, все уже кончено, по крайней мере в нашей округе. Первые пару часов выли сирены, но в тот же вечер они все стихли. Думаю, Сигрид заснула в полдевятого… не знаю. Конечно, я просмотрела все новостные сайты, и там говорилось, что люди болеют, но обновлений было все меньше и меньше, и их полностью прекратили выкладывать где-то к пяти вечера. В основном они писали о последствиях, об авариях на дорогах и перегруженных больницах и еще о том, что аварийные службы не справляются. И ни слова о том, откуда взялся вирус, никаких комментариев экспертов. А потом наступило мертвое молчание.

– А как насчет фейсбука? Твиттера? Что там?

– Когда я последний раз заходила в фейсбук, все обсуждали только последние сокращения бюджетных расходов и еще возмущались, что по всему городу валяются больные люди, а скорая и полиция бездействуют. Мой одноклассник, который живет в Вестеросе, писал, что два поезда столкнулись у него на глазах. Все было в огне, куча трупов, но пожарные так и не приехали на помощь. Там было еще много таких историй: странная авария под Хаддингом, когда столкнулись грузовик и автобус, который вез людей к остановке в Сольне. В твиттер я не заходила – у меня там нет своей страницы, – а в инстаграме было тихо. Кажется, никто не успел выложить снимки апокалипсиса.

Айрис смотрит на часы, висящие над кухонной дверью. Без двадцати восемь.

– Надо пойти и посмотреть, как там Сигрид, – говорит она. – Обычно она просыпается до семи, даже когда мы не заходим, чтобы разбудить ее. Что, если она…