Косолапо проминая снег, явился Витюня с двуручным кладенцом на плече, потоптался, покряхтел и, сообщив, что вождь велел выступать, хамским образом вернул к реальности. Юрик хотел обругать его, но сумел только застонать жалобнее, чем обычно, и, зажмурившись изо всех сил, попытался встать. Кружилась голова — но получилось. И по-прежнему не унималась дрожь.
Растак и сейчас не позволил развести костры — нет времени! С убитых снимали обереги — позже они лягут в могильный курган вместо тел. Иной из безнадежных раненых сам просил не оставлять его умирать на снегу, а милостиво добить топором или палицей и сохранить оберег, чтобы не стать отлетевшей душе обиженным бесприютным духом. Под бормотанье Ер-Нана, взывающего к духам, под хриплую величальную песнь тех, кто подошел проститься, палица Култа разила безотказно. Раненным легко предстояло продолжать поход своими ногами — без охраны их теперь назад не отправишь. Для неспособных идти, но раненных несмертельно, наскоро вязали волокуши — еще жила надежда, что их не придется бросить. Что ж, был один неудачный бой, вернее, даже стычка, — была и осталась в прошлом. Кто вспомнит о ней, когда племя будет славить войско, вернувшееся с победой? Дверь Волков близка! Впер-р-ред!..
Из дымки, затянувшей гребень Змеиной горы, давно уже поднялся в небо медно-красный диск, скудно окрасил верхушки елей и пропал в набежавшей хмари. Приметы обманули. Низкая нескончаемая туча висела над миром, ветер проносил в вышине растрепанные свинцовые клочья, временами швырял в лицо пригоршни снежной крупы. Дважды вдали явственно прогрохотал гром. Воины постарше говорили, что надвигается буря, и невольно удлиняли шаг.
Покинув коварную тропу, войско двигалось уже не одной цепочкой людей, а тремя, готовое мгновенно дать отпор врагу, откуда бы тот ни атаковал. Теперь-то уже никто из имеющих ивовые плетенки не поленился надеть их на ноги! В срединной, самой многочисленной цепочке держались резервные отряды испытанных воинов, вожди, раненые на волокушах и раненые, ковыляющие пешком, оба богатыря из Запретного мира и кудесник Ер-Нан — боковые же крылья войска Растак составил поровну из стрелков и копейщиков с большими щитами, способными прикрыть сразу двоих. Сторожкий шаг, стрелы на тетивах… Передовой дозор для бережения от засад — десяток искушенных в набегах отчаянных голов под командой Риара — выдвинулся вперед шагов на сто: и много, и мало.
Свернув у реки, двинулись, понятно, лесистым берегом, не спускаясь на лед — то-то было бы радости чужим лучникам! Временами попадались недавние, еще не заметенные поземкой следы людей, обутых в снегоступы, но сами враги не показывались. Звериные следы исчезли совсем. Враг был где-то рядом, выжидал чего-то, и каждый, кто хотя бы мельком видел убитого стрелка племени Горностая, понимал, что это значит: Волки ждут подхода новых союзных отрядов. Неужели же без боя отдадут Дверь? Вот уже и Вит-Юн делает понятный жест: Дверь совсем близко, может быть, за ближайшей излучиной…
Все гуще валил снег. Над замерзшей рекой остервенелый ветер гнал нешуточную пургу. В серо-белой мешанине качались и скрипели сосны, над гранитными лбами валунов, вмороженных в лед на замерзших перекатах, метались крутящиеся столбы обезумевшего снега. Разом потемнело, противоположный берег заштриховало и смыло окончательно. Буря разразилась в полную силу.