– Что, если главный его удар последует слева? – предположил Стеапа.

– Он прижмет нас к меньшему из потоков, который легко перейти.

– И он теряет преимущество высоты, – вставил Финан.

Стеапа нахмурился. Он знал о моем предложении Этельстану, но понимал также, что у противника может иметься собственное видение.

– Насколько умен Анлаф?

– Не глуп.

– Если мы согласимся принять бой здесь, он сочтет нас дураками.

– Будем надеяться, что он именно так и думает. Пусть считает нас самоуверенными, убежденными, будто нам по силам сокрушить его «стену щитов». Мы осыплем его издевками.

– Можешь начинать прямо сейчас, – проворчал Торольф.

Обернувшись, мы увидели, что с севера приближаются два десятка всадников. Подобно нам они несли ветви мира.

– Мне нужно время. – Стеапа погнал коня вниз по склону, где Анлаф предположительно собирался нанести самый мощный удар. Стеапа галопом проскакал по низине, где полагалось встать левому флангу «стены» Этельстана, затем повернул, следуя берегу реки. Я видел, что он осмотрел малую речку, потом снова пришпорил скакуна, возвращаясь к нам. К этому времени я разглядел среди приближающихся всадников Анлафа, Константина и Ингильмундра. Мы ждали.

– Выродок, – прорычал Стеапа, глядя на конных.

– Ингильмундр?

– Вероломный мерзавец. – Стеапа сплюнул.

– Ему-то известно, что Этельстан не дурак.

– За исключением того, что сам он его дурачил достаточно долго.

Когда всадники подъехали ближе, мы замолчали. Они натянули поводья в дюжине шагов. Анлаф широко улыбнулся:

– Лорд Утред, ты вернулся! Принес ответ короля?

– Коня прогуливаю и показываю местность лорду Стеапе.

– Лорд Стеапа… – повторил Анлаф. Ему доводилось слышать о нем, но как о человеке из дедовских времен. – Еще один старик?

– Он говорит, что ты старик, – перевел я Стеапе.

– Передай ему, что он эрслинг и что я вспорю ему брюхо от яиц до глотки, – сказал великан.

Переводить мне не пришлось, это сделал Ингильмундр, и Анлаф расхохотался. Не обращая на него внимания, я посмотрел на Константина. Я довольно часто встречался с ним и питал к нему уважение.

– Государь, мне жаль видеть тебя здесь. – Я склонил голову.

– У меня не было желания сюда являться, но твой король невыносим, – отозвался шотландец. – Монарх всей Британии!

– Скажем так: он самый могущественный монарх в Британии, – предложил я.

– А вот это, лорд Утред, мы здесь и решим.

Говорил Константин надменно, но я угадывал толику сожаления в его голосе. Он был слишком стар, вероятно на несколько лет моложе меня, его суровое и красивое лицо избороздили морщины, а борода поседела. Как всегда, он надел ярко-синий плащ.

– Если ты отречешься от претензий на Камбрию и уведешь своих людей обратно в Альбу, то и решать станет нечего, – предложил я.

– За исключением того, кто будет править в Нортумбрии, – возразил Константин.

– Ты позволишь язычнику владеть ею? – спросил я, кивнув на Анлафа. Тот слушал Ингильмундра, переводившего наш разговор.

– Лучше язычник-союзник, чем высокомерный щенок, который держит нас вместо скотины.

– Государь, он считает тебя добрым христианином. И полагает, что все христиане Британии должны жить в мире.