– Этот клинок должен был убить и тебя, – прогудел Стеапа, когда мы поздоровались.

– Ничего у тебя не вышло, – возразил я. – Ты всегда был слишком медленным. Передвигался как стог сена.

– Я просто давал тебе шанс.

– Забавно, но я делал тоже самое.

Мы сошлись в поединке в далекие времена короля Альфреда. Тот бой должен был доказать мою вину или невиновность, но его прервало появление захватчиков Гутрума. Поединок мы не закончили, но я так и не забыл страха, пережитого в схватке против Стеапы, даже когда мы стали друзьями.

– Может, нам лучше завершить тот бой? – предложил я. – Тебя теперь легко победить: ты старый и неповоротливый.

– Старый? Я?! Ты себя-то видел?! Выглядишь ты так, словно собака тебя пожевала, а потом выплюнула.

Он ехал с нами, поскольку Этельстан промучился со своими сомнениями всю ночь и послал Стеапу посмотреть на выбранное Анлафом поле.

– Если Стеапа согласится с тобой, – сообщил мне король на рассвете, – то передай Анлафу, что мы встретимся с ним там.

Я не спорил. Решение, как ни крути, оставалось за Этельстаном, и удивился я только тому, что в спутники нам он выбрал Стеапу. Я ожидал одного из молодых олдерменов, но у короля имелись веские причины.

– Стеапа побывал в большем числе битв, чем любой из нас, – сказал Этельстан тогда на заре. – Повидал столько же сражений, сколько и ты! Он хорошо разбирается в местности и сможет противостоять тебе, если поле не понравится.

– И если ты не согласишься? – спросил я у Стеапы по пути на север.

– Тогда мы побьем ублюдков в каком-нибудь другом месте. Но я в любом случае рад убраться оттуда. – Он мотнул седой головой в сторону лагеря Этельстана. – Слишком много чертовых церковников и выскочек-лордов, которые считают, будто они не дерьмом, а лавандой испражняются.

Этельстан должен был последовать за нами до реки Ди и ждать там мнение Стеапы относительно поля боя. Если полоса земли между потоками в Вирхелуме не понравится Стеапе, Этельстан разрушит римский мост через Ди, предоставит Сестер собственной судьбе и уйдет на восток, искать другое место, чтобы дать отпор захватчикам.

– Где бы ни довелось нам биться с этими ублюдками, дельце будет кровавым, – сказал Стеапа.

– Точно.

– Никогда не любил сражаться против норманнов. Чокнутые мерзавцы.

– Думаю, им против тебя сражаться тоже не доставляло удовольствия, – заметил я.

– К тому же я слышал, что ирландские норманны используют стрелы.

– Это так, – коротко подтвердил Финан.

– Как и мы, – вставил я.

– Но у Анлафа лучников больше, – сказал Финан. – Луки у них в ходу. Они ставят лучников за «стеной щитов», и с неба обрушивается дождь из стрел. Так что головы вниз, щиты вверх.

– Господи, – буркнул Стеапа.

Я знал, о чем он думает. Желания стоять в еще одной «стене щитов» у него было не больше, чем у меня. Всю нашу долгую жизнь мы сражались: с валлийцами, другими саксами, скоттами, данами, норманнами, а теперь нам противостоял союз скоттов, данов и норманнов. Это будет жестокая схватка.

Христиане твердят, что нужно хранить мир, что мы должны расплавить наши мечи и перековать их на орала, вот только не видел я еще такого христианского короля, который сунул бы свой клинок в горнило. Сразившись с Анлафом, будь то в Вирхелуме или в глубине Мерсии, мы столкнемся с воинами Константина и Овейна из Страт-Клоты, а ведь они почти все христиане! Попы с обеих сторон будут взывать к их пригвожденному Богу, молить Его о помощи, просить о возмездии и победе, и все это для меня было лишено смысла. Допустим, Этельстан преклонил колени перед Богом, но то же сделает и Константин, а также Овейн. В самом ли деле их пригвожденному Господу важно, кто правит Британией?