Он издевается? Мне что, самой его домогаться?

В кровати я долго размышляла, как мне совратить Емельяна. А то что же это выходит? Мужчина у меня теперь вроде есть, а удовольствия нет? Возможно, он начитался интернета и думает, что мое либидо уснуло — в некоторых статьях такое пишут. Или еще хуже: каких-нибудь публикаций о запрете интимных отношений в первом триместре и на поздних сроках.

Работая много лет с гинекологом, я прекрасно знала, что при здоровой беременности все это ерунда. А либидо может как понижаться, так и повышаться. У меня, видно, с голодухи, а еще в связи с просвещенностью, оно не понизилось.

Ну и что прикажете делать? Нашла в сети самую грамотную статью на эту тему и, зажмурившись, отправила Емельяну. А потом спряталась под одеяло и затаила дыхание.

Не знаю, приходил он или нет, потому что проклятая сонливость взяла верх, и проснулась я уже утром.

— Кать, выслушай меня и не спеши сразу отказываться… — вдруг сказал Емельян, когда мы выехали на трассу.

Я тут же насторожилась. А так все утром хорошо начиналось! Он не давал мне чувствовать себя неловко. Вообще сделал вид, что никакого сообщения от меня вчера не получал.

— …Не говори бабушке, что ей нужно освободить дом.

У-ф-ф! Он про это! Слава тебе, Господи. Мгновенно отлегло.

— Сева за него хочет два с половиной миллиона, Емельян. Мне совершенно негде взять еще полтора, — терпеливо еще раз объяснила ему элементарные для простых людей реалии. — Это очень много. Думаю, лучше бабуле начинать свыкаться с мыслью, что с домом придется расстаться.

— Я еще не закончил говорить, Кать, — мягко упрекнул меня Емельян.

— А что тут говорить? — мне не хотелось обсуждать вещи, которые я считала неприемлемыми. — Денег я у тебя не возьму, а ссуда, про которую ты говорил — я не хочу доставлять неудобства Роману Владимировичу. Я ведь понимаю, что переоборудование центра в клинику пластической хирургии требует вложений. Разве ему сейчас до меня?

Емеля постучал руками по рулю и с шумом втянул в себя воздух.

— Кать, душа моя! Я понимаю, что мы немного по-разному живем и понятия о больших суммах у нас разные, но даже ты должна понимать, что полтора ляма — это меньше двадцати тысяч евро! — принялся он объяснять мне свою позицию как маленькой и глупенькой девочке. — За эти деньги даже нормальную машину не купишь! Да что там машину? Есть курорты, где люди за номер на неделю столько платят. Кать, пожалей бабушку. Возьми у меня эту несчастную рассрочку.

Я глубоко задумалась. Вот если бы мне такое предложение вдруг сделал Лютовский-старший, я бы согласилась не раздумывая. Потому что это было бы ни к чему не обязывающим жестом доброй воли. Но сейчас происходит совсем другое. Ясно же что, если вдруг Диме-окулисту или любому другому сотруднику понадобятся полтора миллиона, никто не кинется делать им такие подарки. Значит, дело это наше с Эмилем глубоко личное. А нужно ли мне попадать от него в такую зависимость — дилемма.

— Ладно, я обещаю подумать и не шокировать бабулю с порога, — в конце концов решила я.

— Умничка! А что это ты вчера вечером мне такое скинула? — с коварной и очень самодовольной улыбкой спросил Емеля. — Я зашел уточнить, но ты уже спала без задних ног.