— Не рано ли ты, Мягкова, зазвездилась? — встретила меня на ступеньках центра «добрым» словом Жанна.

Начинается! Хотя причины наезда я вообще не поняла. Вчера была выходная, провиниться не успела.

— О чем ты? — уточнила, пытаясь ее обойти.

— То, что ты спишь с Эмилем Лютовским, не дает тебе права на прогулы и опоздания! — взвизгнула секретарша.

Пришлось остановиться и посмотреть на нее внимательно. Что по центру уже пронеслась новость — не сюрприз, но на этом я заострять внимание не стала. Меня интересовала ее претензия по поводу прогула. Во-первых, я не опаздывала — у нас с Аллой прием с двух, а время половина второго. Во-вторых…

— Тебе придраться не к чему? — не то чтобы мне хотелось вступать с ней в споры, но и безмолвной жертвой я становиться не планировала.

— А генеральная уборка тебя не касается? — вновь повысила она на меня голос.

— Не знаю ни про какую генералку. Меня не предупреждали, — возразила я и пошла дальше — пора переодеваться.

— Не ври! Я лично вчера вечером всем сообщения разослала! Сегодня СЭС придет! — прилетело мне в спину.

И я напряглась. Вчера вечером я опять позорно отрубилась прямо на диване в гостиной, а проснулась уже почти в своей личной спальне на втором этаже квартиры мачо. Смутно помнила, как он меня туда отводил и помогал переодеться. А сообщений с работы не помнила, хоть убей.

Открыла телефон, вошла в мессенджер и с неприятным удивлением обнаружила, что Жанна и правда вчера сообщала о генеральной уборке кабинетов, которая состоялась сегодня в восемь утра. Черт! Выходит, мачо его прочитал, а мне не передал.

Захлестнуло возмущением. Вот нафига он меня подставляет? Не понимает, как это на мне скажется? Можно было бы подумать, что он просто забыл о сообщении, но зная, как он любит все контролировать и принимать решения самостоятельно, я в этом глубоко сомневалась.

Сегодня он еще раз продемонстрировал свои диктаторские замашки, когда отказался выгружать бабулины банки у моего дома.

— Возьми самое нужное тебе прямо сейчас, а остальное я к себе подниму, — заявил Емельян, — все равно ты скоро ко мне переедешь, зачем туда-сюда таскать?

Я тогда так изумилась, что дар речи потеряла и ничего не ответила. А еще чувствовала себя немного виноватой, что опять обломала Емельяна с близостью. Сама же провоцировала, намекала и в итоге оба раза засыпала, не дождавшись самого интересного.

Но теперь собственное чувство вины отошло на второй план. Я злилась. Ведь и так понятно, что весь центр теперь будет на меня косо смотреть, зачем давать людям лишний повод для обсуждения? Кого-то сегодня ждет серьезный разговор!

Переодевалась, придумывая хлесткие и доходчивые фразы, чтобы поразить ими Емелю прямо в сердце.

Естественно, в наш рабочий кабинет входила вся на взводе.

— Ох, мне даже страшно сейчас стало, будто я что-то плохое сделала, сама не зная, и ты явилась меня убивать! — сказала Алла, подняв руки в притворном защитном жесте.

— Не, ну ты представляешь, что он сделал?! — шутить мне не хотелось.

— Полагаю, он — это Емеля, — уточнила подруга, переняв мой деловой тон.