Делаю Антонычу обиженные глаза — ну в одном окопе же сидим, ну что за подставы-то?

— …С электричества, что ли, начать?

А вот это вот зря он так — в электричестве корабельном не всякий электрик без описания обойдется, а уж я-то…

— А он электрик же по специальности, — выручает Антоныч, — тоже, думаю, не завалите!

— Я-то и не завалю?

— Нет, вы-то завалите, но, в общем, я бы на вашем месте, если позволите, начал бы со средств движения корабля!

О, вот это, я понимаю, взаимовыручка! Там-то простота, когда разберешься, а я в этом как раз недавно разобрался, да и одно дело, если бы меня механик по образованию пытать собирался, а тут — люкс, что, я ему не навру, чуть что?

— Ну как скажешь, Антоныч! Эдуард! А доложи-ка мне, будь так любезен, устройство ГТЗА, если тебя это, конечно, не затруднит!

— Есть! — отвечаю. — Доложить устройство ГТЗА!

Достаю листок и, с трудом сдерживая себя, чтоб не насвистывать от облегчения, начинаю чертить принципиальную схему. Черчу секунд пять — как раз первый квадратик успел нарисовать.

— Ну? Чего молчишь?

— Схему рисую!

— Какую схему?

— Какую задано, ту и рисую — ГТЗА!

— Покажь! — смотрит на мой квадратик. — Да ну! Схему ГТЗА любой школьник нарисует!

Не знаю, как там у них было в школах Витебской области, но у нас, в Минской, я в школе даже и слов-то таких: «ГТЗА» — не знал.

— Давай, брат, конкретику мне! Не надо мне киселя этого по губам разводить! Давай коротко и ясно!

— Главный турбозубчатый агрегат… — начинаю я давать.

— Не, не, не — конкретно давай, без предварительных ласк!

— …Состоит. Э… турбины у нас две!

— Зачо-о-о-от! Шучу-шучу, не бойся, — не зачет еще! Пройдемся по конкретным цифрам. Так… что бы у тебя спросить-то… Полегче, для начала. А! Блядь, точно! Сколько лопаток в турбине? Докладывай!

Я, конечно, не турбинист и техническое описание турбины изучал довольно поверхностно, можно даже сказать, что и наискосок, но удивительно — как я даже порядок цифр не запомнил? Кошусь на Антоныча — Антоныч усиленно не замечает этого.

— Не знаю, тащ контр-адмирал, — честно признаюсь я, потому что пауза затягивается и загибать пальцы, шевеля губами, тоже не вариант — нет у меня столько пальцев.

— Видал! Ха-ха! Первый выстрел — и сразу в яблочко! Вот как с вами плавать-то можно, когда вы таких элементарных вещей не знаете, а? Стыдно тебе хоть?

Странно, но чувствую, что нет.

— Так точно, — отвечаю, — стыднее и не бывало!

— Эх и офицерики нынче пошли, не то что раньше, да, Антоныч?

— Да, тащ адмирал, мельчают калибром. Не то что в наше время!

— Мы-то да-а-а-а…

— Да-а-а-а… мы-то… это…

— Мы-то устройство, эх, помнишь? Ползали, грызли, учили, да?

— О-го-го!

— Вот как на них флот оставить? Развалят же всё?

— Как пить дать!

— Так. Пойду курить от расстройства. Потом спать, а к утренней вахте доложишь мне, Эдуард! И не надейся — я не забуду! Антоныч — под твою ответственность!

И, довольный, уходит.

— Уф… — Из штурманской выглядывает старпом. — Пронесло вроде на этот раз, да?

— Да, — подтверждает Антоныч, — но не всех! Эдуарду вон, прямо ни за что, еще одна бессонная ночь прилетела!