И я решил ему подыграть, но так, чтобы это обратилось против него.

— Сколько раз я объяснял вам, — назидательным тоном сказал я, — что агент не должен афишировать свои отношения с сотрудником разведки, у которого находится на связи и который ему платит деньги! В следующем месяце я вас накажу и не заплачу вам за информацию!

Услышав это, корреспондент застыл от изумления и только жадно хватал воздух широко открытым ртом.

Прежде, чем до остальных окружающих дошел смысл сказанного, у меня за спиной раздались те самые редкие и легкие хлопки, которыми обычно выражают свое восхищение англичане.

Я оглянулся, рассчитывая, в соответствии с моими представлениями об обычаях и нравах англичан, увидеть одного из сотрудников британского посольства.

Однако, к моему большому удивлению, этим человеком оказался не англичанин, а американец, и к тому же не какой-то там рядовой дипломат, а резидент ЦРУ Гэри Копленд. Не успел я подумать, откуда у него такие повадки, как вспомнил, что он по происхождению англосакс, и сразу проникся к нему еще большим уважением: приятно, когда встречаешь истинного профессионала, способного хоть на мгновение отрешиться от идеологических разногласий и традиционной враждебности и по достоинству оценить находчивость своего противника.

Наконец, коллеги корреспондента тоже переварили мои слова (все же до журналистов некоторые мысли доходят медленнее, чем до разведчиков!) и дружно расхохотались. Думаю, никто из них сейчас не захотел бы оказаться на его месте!

Если бы в этот момент я знал, чем для француза закончится этот инцидент!..

Вернувшись после приема в свою холостяцкую квартиру, я принял душ и лег спать.

По наследству от Матвеева мне досталась квартира, состоявшая из холла и двух спален, причем в той из них, которая была предназначена для взрослых, кондиционер шумел так, словно его сотворили не в Японии, а на одном из советских заводов. Первое время я никак не мог уснуть и собирался поэтому его заменить. Но сначала в посольстве не оказалось резервного кондиционера, а потом я привык и перестал обращать на него внимание.

Вот и в этот вечер я заснул под привычный скрежет кондиционера, не предполагая, что именно в эту минуту совсем неподалеку от моего дома начинают разворачиваться события, которые самым непредсказуемым образом отразятся на обстановке в стране, а значит и на условиях, в которых придется работать нашей резидентуре…

Спал я скверно. Всю ночь мне снились какие-то кошмары и прочая чертовщина.

В семь часов утра я внезапно проснулся с ощущением какого-то неясного беспокойства. Было воскресенье, и я имел полное право позволить себе поваляться еще час-полтора, но беспокойство, с которым я проснулся, стало стремительно трансформироваться во вполне осязаемую тревогу, и я понял, что больше уже не усну. Я полежал еще пяток минут, анализируя свое состояние, и пришел к выводу, что надо вставать и готовиться к какой-то ожидающей меня неприятности.

Выключив скрежещущий кондиционер, я собрался идти в ванную, как вдруг до моего натренированного за годы участия в стрелковых соревнованиях слуха донеслись характерные звуки, которые я никогда и ни с чем не спутаю: это была стрельба!