А один из них даже вздрогнул, когда корреспондент произнес слово «КГБ», что навело меня на мысль, что он, возможно, в силу профессиональной солидарности или особых симпатий принял этот недружественный выпад так же близко к сердцу, как и я.

Отметив для себя это обстоятельство и решив, когда позволит время, соответствующим образом это проверить, я лихорадочно стал искать достойный ответ. В подобных случаях раздумывать некогда: продолжительная пауза может погубить все дело, и поэтому лучше ответить не слишком складно, но сразу, чем очень правильно, но спустя какое-то время.

Вообще-то в этой ситуации не было ничего сверхъестественного. Подобные случаи имели место не только со мной, но и с многими моими коллегами, которым в той или иной обстановке приходилось выслушивать скрытые или явные намеки, а то и прямое обвинение в принадлежности к разведке.

И те, кому приходилось попадать в такие ситуации, выходили из них по-разному, в соответствии со своей находчивостью, быстротой реакции и темпераментом.

Так, во время моей предыдущей командировки сотрудник нашей резидентуры Лавров накануне Нового года по поручению торгпреда посетил фирму, заинтересованную в расширении сотрудничества с советскими внешнеторговыми организациями, чтобы, по установившейся традиции, вручить ее руководителям «русские сувениры».

Один из сотрудников фирмы, видимо, несколько разочарованный тем, что ему досталась не водка с икрой, а всего лишь балалайка, обратился к Лаврову с просьбой научить его играть на этом экзотическом для иностранцев инструменте.

Когда Лавров ответил, что, к сожалению, и сам не умеет играть на балалайке, сотрудник фирмы, являвшийся, видимо, по совместительству еще и штатным шутником, изобразил «недоумение» и заявил:

— А я слышал, что всех офицеров КГБ специально обучают пить водку, танцевать казачок и играть на балалайке!

Сотрудник фирмы не учел, что и среди разведчиков тоже водятся люди, которые за словом в карман не лезут, а потому стал жертвой собственной «шутки», в которой юмора было меньше, чем пропагандистских штампов.

Реакция Лаврова на его выпад была мгновенной:

— А я слышал, что в вашей фирме не держат людей, которые своими плоскими шутками наносят вред деловым отношениям с торговыми партнерами!

Я не знаю, стал ли этот «шутник» профессиональным юмористом, но только после этого инцидента в этой фирме он больше не работал.

Нельзя сказать, что руководство фирмы симпатизировало нашей стране, а уж тем более КГБ, но бизнес есть бизнес, и когда дело касается крупных сделок, тут уж учитываются не какие-то там абстрактные симпатии или антипатии, а совсем иные, и притом более конкретные факторы!

Знание тонкостей «большого бизнеса» не раз выручало наших разведчиков в сложных ситуациях.

Как-то раз одна из западных фирм организовала прием по случаю успешного и весьма выгодного завершения поставок в СССР оборудования для строительства газопровода. А надо напомнить, что эта эпопея, вошедшая в историю международного сотрудничества как «контракт газ-трубы», сопровождалась большими осложнениями, связанными со стремлением США любой ценой не допустить строительства газопровода из Западной Сибири в Европу.