Йона молчал. Он понимал, что фотография Нелли пробудила в Роки воспоминания, но что поток их ограничен. Роки мог потерять нить своего прошлого в любой момент.

— Я помню все, — промямлил Роки. — Она навещала меня в Салеме, приходила на службы… Она просто была там, словно часть моей жизни, я не понимал, как получилось, что…

Он погрузился в воспоминания, дрожащими руками пытаясь вытащить сигарету из пачки. Неопрятные седые волосы завивались, густые брови сошлись над переносицей.

— Я священник, — сказал он наконец. — Но и человек тоже… я совершаю поступки, которыми вряд ли можно гордиться. Со мной не стоит иметь дела, согласен. Я никогда не умел хранить верность или…

Он снова замолчал, словно сила воспоминания вытянула из него дыхание.

— Иногда я спал с ней, иногда ей приходилось подождать, я ничего ей не обещал, мне не нужны были ее сраные проповеди… Я помню, что надо беречься от беспутных женщин… «Через ее дом проходят пути царства смерти…»

Машину занесло, когда мимо проехал автобус. Роки взглянул на поле, озеро и дальнюю рощу и продолжил:

— Когда я сказал, что она мне надоела, она исчезла. Но я видел, что она шныряет возле подворья… я открыл дверь и крикнул в темноту: пусть, мол, убирается к чертям.

Снова стало тихо. Йона молча ждал, чтобы не оторвать замутненного взгляда Роки от прошлого.

— На следующий вечер она явилась в церковь с двадцатью капсулами белого героина, и все началось по новой… черт знает как быстро. — Роки исподлобья глянул на Йону. — Мы кололись одним шприцем, она всюду ходила за мной по пятам, говорила о Боге, проповедовала, валялась со мной в грязи, хотела стать, как я, хотела стать частью меня. — Он покачал своей крупной головой и потер лицо. — Мы торчали в «Зоне», мне наплевать было на ее проповеди… какие-то экстремальные толкования Библии, доказательства нашего супружества… целая картина мира, где ревнивый Бог дал ей право на все. — Боль засветилась в глазах Роки, когда он мрачно взглянул на Йону. — Я был под кайфом, дурак. Сказал ей, что люблю Наталью. Это неправда, но я все-таки сказал. — Силы ушли из него, подбородок опустился на грудь. — У Натальи были такие красивые руки, — проговорил он и замолчал.

Роки внезапно побледнел, перевел взгляд на поля, пот заблестел на лбу, и капля упала с кончика носа на грудь.

— Ты говорил про Наталью, — напомнил Йона.

— Что?

Роки непонимающе посмотрел на него, наклонился вбок и сплюнул в траву. Мимо проехала легковая машина с прицепом, нагруженным дровами.

— Нелли показывала фотографии тех, кого собиралась убить, — сказал Йона. — Но Наталье суждено было умереть у тебя на глазах…

Роки покачал головой и хрипло пробормотал:

— Я знаю только, что Господь обронил меня на пути, а вернуться и поискать — не позаботился.

Йона ничего больше не говорил. Он взял телефон и в который раз набрал номер Эрика, но снова не дозвонился.

Он позвонил Марго, но сдался после десятого гудка.

Теперь Йона знал, кто проповедник, но не мог ничего доказать, и ему нечего было предъявить полиции. Может быть, Марго выслушает его, а может быть, он зашел слишком далеко, похитив Роки из тюрьмы.