Мне хотелось повернуться и посмотреть на него, но я не могла пошевелиться.

– Так… ты жалеешь о том, что пошел на службу?

– Вовсе нет, – быстро и твердо ответил он. – Я был рад служить своей стране и все такое дерьмо.

На душе у меня стало тепло. Я захотела взглянуть на Джекса, но для этого нужно было набраться смелости. Так что я ограничилась словами, ведь большего я предложить не могла, а похвалить его мне хотелось.

– По-моему, это здорово.

– Что?

Я залилась краской.

– Пойти в морскую пехоту и служить. Это смело и благородно. И здорово.

Все эти эпитеты ко мне отношения не имели, как и ко многим моим знакомым, включая Бригаду горячих парней. Кроме, правда, Брендона. Он тоже служил за границей.

Джекс не ответил. Повисло молчание. Я сжала пальцы в кулак.

– И давно ты… вышел в отставку? – спросила я.

– Хм-м… Весной будет два года. – Казалось, он подвинулся еще ближе.

Я быстро сложила все эти цифры вместе и, наконец, получила ответ на один из своих вопросов.

– Так тебе двадцать четыре?

– Ага. А тебе действительно двадцать один, хоть и выглядишь ты на семнадцать.

– Я не выгляжу на семнадцать, – улыбнулась я.

– Неважно, – пробормотал он. – Когда у тебя день рождения?

– В апреле. Пятнадцатого.

– Да ладно? – Парень рассмеялся, и моя улыбка тоже стала шире. – Я родился семнадцатого.

– Апрель – классный месяц, – заметила я.

– Так и есть.

Я постепенно привыкала к его близости, и мое тело расслаблялось.

– Как ты здесь оказался?

– Ты ведь видела Андерса, да? В баре.

– Андерса? – переспросила я.

– Ты, наверное, знаешь его как Риса.

О…

– Молодого копа?

– Вообще-то он помощник шерифа округа Филадельфия. Мы познакомились, когда я поступил на службу. Рис ушел в отставку на год раньше меня, но мы продолжали общаться, – рассказал Джекс. – Он знал, что дома мне паршиво. Предложил пожить у него. Я поймал его на слове и приехал сюда. Сперва занимался чем придется.

Я смотрела в темноту, прикусив губу.

– А чем?

– Чем придется, – повторив парень, ничего не прояснив. – Однажды вечером я зашел в бар к Моне и устроился на работу. Снял жилье. И вот он я, лежу в постели с прелестной дочерью Моны. Жизнь, черт возьми, странная штука.

Я тихонько вздохнула. Прелестной дочерью?

– Ты… Ты говоришь хорошие вещи.

Глупее ответа было не придумать, но я устала, и мозг отказывался работать.

– Я говорю правду.

Мы немного помолчали.

– Тебя больше не мучает бессонница?

Джекс не стал отвечать. Молчание затянулось, и я решила прервать его новым вопросом:

– Думаешь, кто-нибудь придет за этими наркотиками?

Парень тяжело вздохнул.

– Не знаю, Калла.

Я ему не поверила – он ведь уже сказал, что Мерзкий Тип вряд ли мог быть истинным владельцем чертовой кучи героина, да я и сама в этом сомневалась. Не похоже было, что у него есть деньги, чтобы иметь такое количество наркоты.

– У мамы проблем выше крыши, да?

– Да.

Мне стало не по себе.

– Но тебе в эти проблемы влезать не нужно, – спокойно и твердо добавил Джекс. – На этот раз тебе их не исправить.

Плохо дело. Я знала, что Джекс прав, но не знала, понимает ли он, сколько лет своей короткой жизни я потратила на решение маминых проблем. Это фактически было моей работой.