- Иван, ты там?
- Ага! - откликнулся княжич, работая веником. - Парюсь!
- Ты там пока ничего в рот не брал?
- Не-а, ничего пока!
- Я тебе сказать забыл - ешь-пей что хочешь, только брагу с киселем не трогай!
- А что так? - огорчился Иван. Он очень любил и кисель, и брагу.
- Брага отравлена! Яга туда сонное зелье сыпет! Она у меня так этот нож и стащила - хорошо, сам спастись исхитрился… Ты только притворись, что пьешь, а сам незаметно под стол выплесни!
- У, ведьма старая! - выпучились глаза княжича. - А кисель тоже отравлен?
- Нет, просто на вкус - как помои. Старуха его из плесени варит.
- Фу-ты! Вот ведьма…
- Ладно, мойся дальше… и осторожнее там! - прорычал напоследок Яромир. - Не засыпай ни в коем случае! А если что - вопи погромче…
- Ладно…
- И это… подмышки вымыть не забудь. А то ты их давно уже не мыл…
- Ты-то откуда знаешь?! - обиделся Иван. - Чай, не провидец!
- Не провидец. Но и нос пока что не отвалился.
Оборотень растворился так же бесшумно, как и подкрался. Иван почесал в затылке, думая, что надо было сказать что-то еще… только вот что?…
Закончив париться, княжич, само собой, оставил в кадушках немного воды, а в углу - веник. Для банника - он тоже попариться любит, но моется только грязной водой, что стекла с людских тел. Пренебрегать этим обычаем не годится - баенна нечисть при случае много всякого вреда сделать может, с ней ухо держи востро…
Когда Иван, чистый и распаренный, вышел из байны в избу, Яга Ягишна возилась в стряпном куте. От печи вились ароматные дымки, в чугунке что-то аппетитно шкворчало, на столе громоздились чашки-плошки.
Сама старуха ничего есть не стала. Только уселась напротив Ивана и сверлила его глазами, провожая каждый проглоченный кусок. Впрочем, княжич не обращал внимания - знай наворачивал. Чай, с самого утра ничего не ел - живот уже начало подводить. На миг нахлынули угрызения совести - Иван вспомнил, что Яромир тоже с утра не ел… но эта мысль тут же отступила. И то сказать - кто ж ему мешает тоже в избу зайти? Сам и виноват, что голодный.
- Вот еще шанежка… - приговаривала яга, - а вот ватрушечки… сбитень с медом… взвар клюквенный… квасок кленовый… кисель сладенький…
- Не, не, не! - отказался от киселя Иван. - Прости, бабушка, кисель не люблю с детства.
- Что ж так? Не обижай бабушку! Не хочешь киселя, так вот бражки выпей - сама варила, сама настаивала… Чисто изюм заморский!
- Да нет, бабушка, благодарствую…
- Нехорошо от угошшенья отказываться… - злобненько загорелись глаза бабуси.
Иван посмотрел на постукивающие по столу пальцы, кривую ухмылку старой ведьмы… смущенно утер нос рукавом и поднес чару к губам. Баба-яга проводила это движение торжествующим взглядом… Иван сделал первый глоток… и вскрикнул:
- Ой, что это там?!
- Где, где?! - обернулась Яга Ягишна.
Разумеется, в углу за печкой, куда показывал Иван, ничего не было. Но пока старуха туда таращилась, силясь разглядеть что-нибудь подслеповатыми глазками, княжич успел выплеснуть отраву под лавку.
- Увидел что?… - подозрительно повернулась обратно ведьма. - Не домовой ли?…
- Да может и домовой… - пожал плечами Иван. - Так, промелькнуло что-то…