А изнутри доносился безумный вой поджаривающейся старухи:
- Спалили бабушку, спалили!!! Призываю Лихорадок, Лихоманок, на вас, на ваши головы!!! Приидите, сестры, возьмите их, наведите порчу, наведите муки!!! Смерть, смерть, смерть!!!
Эти крики и проклятья преследовали Ивана с Яромиром еще очень долго…
- Хорошо хоть, нож вернул… - пробурчал Серый Волк, огибая разлапистые ели. - Мне без этого ножа худо было бы…
- Нож… - шмыгнул носом Иван. - Я из-за твоего ножа пальца лишился! Как я теперь без мизинца-то?
- А на кой тебе мизинец? Да еще левый? Что с него проку?
- А-а-а! А в носу ковырять знаешь как ловко?… было… Эх, такой палец был…
Княжич еще очень долго смотрел на свою четырехпалую ладонь и обиженно шмыгал носом.
- Не расстраивайся, Иван, и без пальца люди живут! - весело крикнул Яромир. - Главное, чтоб девки любили!
- Ну, это, конечно, да… - согласился Иван. - А что это там за деревьями полыхает?… Эвона как красиво!…
- Заря, вестимо. Погоди чуток - еще полпоприща, и выйдем на открытое место, а там уж и Ратич твой, как на ладони…
Однако Яромир ошибся. Полыхала отнюдь не заря. Точнее, не только она…
То догорал Ратич.
Глава 7
Яга Ягишна, средняя из трех сестер-ведьм, все еще стучала и вопила. Однако уже совсем слабо - несмотря на сверхъестественную живучесть, даже баба-яга вполне способна умереть. Дым ел глаза, становилось все жарче…
Силы оставляли поедучую ведьму. Старуха-людоедка уже только бессильно шипела и корчилась, тщетно пытаясь хоть что-нибудь наколдовать - проклятая печь, которую она сама же и зачаровала никого не выпускать на волю, теперь обернулась против хозяйки…
- Проклинаю… - еле слышно прохрипела она.
- Кого? - послышался холодный равнодушный голос.
И в следующий миг заслонка отлетела, словно ее рванул сам Святогор, - задвижка сломалась, петли вылезли из пазов с мясом. У бабы-яги тотчас открылось второе дыхание - она выметнулась из печи, готовая убить, разорвать, сокрушить того, кто так необдуманно ее освободил… но тут же резко остановилась.
Посреди избы стоял тощий старик в железной короне, безучастно глядящий на беснующуюся ведьму.
- Кащеюшка, ты ли?… - облегченно прошамкала баба-яга. - Да как же вовремя-то!…
- Я всегда вовремя, - безразлично ответил Кащей Бессмертный, отбрасывая печную заслонку и разворачиваясь к выходу.
Обожженная, обгоревшая, полузадохшаяся баба-яга семенила рядом, искательно заглядывая в глаза кошмарному старику. За дверью ее лицо исказилось в блаженной улыбке, волосатые ноздри шумно втянули свежий воздух.
Изба, перехваченная Кащеем, настороженно стояла меж деревьями, переминаясь с лапы на лапу. За ней виднелся вытоптанный след-бурелом - будто десяток лосей прошел единым строем.
- Ох, Кащеюшка, я уж не чаяла живой-то выбраться, думала - все, конец бабушке пришел… - ухмыльнулась редкими зубами она. - Ты каким часом здесь-то, а?…
- Так, мимо пролетал, - пожал плечами Кащей, вступая в колесницу, запряженную летучим змием. - Решил вот заскочить, показать тебе новую невесту. Взгляни - хороша ли?
- Ой, хороша!… - одобрительно кивнула старуха, глядя на сладко спящую красавицу. - Часом, не боярина ли Патрикея дочка?… та, что за Игоря-князя замуж вышла?… та, что еще у сестрицы моей младшенькой ведовству обучалась?…