– Красные Шапки? Тебя обокрали дикари?

– Не дайте им прорваться! – заорала Маманя, подгоняя Дуричей. – Не отдавайте им виселицу.

И крепко выругалась: окончательно поняв, что хитрый Кувалда её обыграл.

Нет, одноглазый не победил, не перебил Дуричей и Гниличей, не засыпал Форт трупами, он всего лишь собрал всех Шибзичей в фюрерской башне и удержал её, позволив остальным кланам устроить увлекательное сражение за… А вот за что они сражаются, Шапки давно перестали понимать. Вроде, за ЖенСовет, ну, чтобы подруга Колбаса стала уйбуйшей и перестала требовать денег на новую шубу. Потом вроде тоже за ЖенСовет, но против того, чтобы подруга Колбаса стала уйбуйшей, а за то, чтобы ею стала Сопля. Или Штанина. Или тот, кто выживет. Потом все стали пытаться взорвать ворота «ЭлектроБарыги» и даже пальнули в них из гранатомёта, но только поцарапали блестящие двери, вызвав неслышный, но обидный хохот у засевших на втором этаже шасов. Потом попытались взять фюрерскую башню, но натолкнулись на ожесточённый огонь Шибзичей и растерялись.

Потом всё стало потихоньку затухать, как это бывает, когда ни одна из сторон не может опрокинуть другую и с улюлюканьем приступить к репрессиям, и Маманя Дурич поняла, что выборы ей не выиграть и если не случится чудо, её демократическое уйбуйство закончится самым печальным образом, потому что выборы ей не выиграть. А самое ужасное заключалось в том, что надеяться действительно оставалось лишь на чудо, потому что даже родная дочь…

– Я нахожусь в эпицентре боя, откуда хорошо видно отчаянное положение, в котором оказалась небезызвестная уйбуйша Маманя, – громко произнесла Сопля, вытаращившись в камеру. – Вы видите, что дом отверженных затянут пороховым дымом и всех нас волнует один вопрос: сумеет ли Маманя подтвердить свои властные амбиции, или наш дорогой Кувалда удержит власть…

– Сука, – с чувством произнесла тётка Дурич.

– Ничего личного, – отмахнулась Сопля. – Только шоу-бизнес.

– Бери автомат и помогай семье!

– Контракт запрещает!

– Сопля!

– Мама, не мешайте работать!

Тем временем Гниличи сообразили, что у них появилась превосходная возможность окончательно придавить Дуричей, и бросились в атаку. Дуричи, и без того не особенно желавшие защищать грубую тётку, начали разбегаться. Сражение должно было вот-вот превратиться в избиение, но случилось чудо: рядом с мусорной кучей возник разбитый фургон. В том самом месте, что и раньше. Как будто не исчезал на неделю.

Кто мог так поступить?

Какое животное?

Какой зверь?

Какая тварь могла докатиться до подобной низости и растерзать, в буквальном смысле растерзать беззащитных стариков? Зачем? Почему так?

Почему…

Когда фате Ольге сообщили о гибели родителей, она не поверила. Крикнула, что они здоровы, что она вчера говорила с ними по телефону, что не могут умереть в один час… и лишь потом поняла, что речь идёт об убийстве. И осознала, что убийство родителей связано с её решением избираться на пост жрицы. Ещё не было никаких доказательств, об этом ещё никто не сказал, но все вокруг задумались о причинах смерти стариков, и все одновременно подумали, что их убили из-за выборов.