– Достаточно уже того, что компьютер включен в розетку, Федор Михайлович. Вы просто не представляете, насколько быстро развиваются сегодня технологии. Так вы прочли этот роман?

Капустин кивнул.

– Мне было занятно еще и потому, – сказал Месяц, – что мое имя в миру – Аарон. Ваш консильери все время как бы обращается ко мне, сидящему с другой стороны компьютерного экрана – такое совпадение, знаете, даже трогает. Поэтому я прочитал его опус целых два раза. Постельные сцены, конечно, потрясают – ничего равного по мощи и откровенности в гей-литературе я раньше не встречал. Кроме того, ваш помощник неглуп. Он кое-что понимает. Но далеко не все. Он там острит насчет менструаций Джанет Йеллен и задает философский вопрос – из чего сделаны доллары? И признается, что не может на него ответить. Хотите, я объясню – чтобы вы ему передали?

Капустин опять кивнул.

– Доллары сделаны именно из веры в то, что какая-то женщина в очках, чье личное благоденствие совершенно не зависит от обменного курса, не сократит завтра утром все ваши сбережения в три раза, потому что у нее месячные и ей надо успеть сверстать перед выходными какой-то там бюджет. Понимаете? Деньги опираются не на боеголовки и авианосцы. Деньги опираются на веру в то, что завтра их не превратят в опилки по команде очередного папы Карло. Мы выращивали эту веру веками. И поэтому доллар – это мировая резервная валюта. А ваш деревянный – просто стрелка с выпученными красными нулями, указывающая в том направлении, где деньги лежат. Обменное табло, все время занимающее в ваших новостях самую первую строчку – это и есть лицо и главный символ вашей цивилизации…

– Наша духовная культур…

– А ваша духовная культура, – перебил Месяц, – если совсем коротко, заключается в том, чтобы сначала плюнуть в доллар, назвав его ничем не обеспеченной пустотой, а потом немедленно упасть по сравнению с этой пустотой в два с половиной раза. И уже какой век это продолжается – только раньше вместо доллара был Великий Инквизитор, потом эксплуатация человека человеком, потом что-то еще. Я ведь читал вашу классику. Транс-цен-ден-тально, да. Но самое страшное даже не в этом.

– А в чем?

– В том, генерал, что вокруг вашей пучеглазой обменной стрелки постоянно пляшет огромное количество юродивых со свежими оригинальными идеями насчет новой правильной жизни, экономики, культуры и всего прочего. И рулить вашими сбережениями и судьбой в любой момент могут назначить кого угодно из них – по независящим от вас обстоятельствам… Впрочем, лично у вас проблемы вряд ли будут.

Месяц икнул и замолчал. Молчал и Капустин. Красные пятна постепенно исчезали с его щек. Когда тишина стала гнетущей, Месяц заговорил опять:

– Но все же, как ни странно, я верю в вашу искренность. Почему вы здесь? Вы убедились, что ваш путь ведет в тупик – и пришли искать выхода вместе с нами. Поэтому дальше я буду говорить уже не с генералом Капустиным, а с братом Теодором.

– Благодарю за доверие, – ответил Капустин.

– Я объясню вам главную проблему, стоящую сегодня перед миром. Пока она видна далеко не всем – как айсберг не был виден пассажирам Титаника. Но с каждым днем она все ближе… Видите ли, то, что я сказал вам про рубль, чистая правда. А вот то, что я говорил про доллар… Вы не экономист, и я не экономист – но у нас есть свои экономисты, и они объясняют нам ситуацию с помощью наглядных аналогий, чтобы мы прочувствовали происходящее. Хотите я приведу одну из них?