В таких пивных обитали в основном мошенники, разводившие богатых лохов на деньги. Получит хитрый жучина аванс, а потом быстренько исчезает. Если же смыться по-тихому не получается, то доводит лохов до первого ряда «колючки» и бросает. Заканчивалось эти вылазки тем, что доверчивых идиотов, продрогших и испуганных, находили утром военные и доставляли в комендатуру. Где их регистрировали (для порядка), а после небольшого внушения — отпускали.
Настоящие же проводники такими делами не занимались. И вообще никогда в барах не тусовались и баек не травили. У них были свои места — например, «Старый конь» или пивная на углу Рыночной площади. Там, среди своих, и звучали настоящие рассказы о дыре, а также продавался подлинный товар.
В «Старого коня», кстати, и привел меня Слон, чтобы представить благородному собранию и объявить, что отныне я его ученик. Мне тогда едва стукнуло десять лет, и я в очередной раз сбежал от теткиного сожителя, грозившегося прикончить меня за то, что украл его деньги.
Ну да, украл, а что было делать? Тетка вечно пьяная, дети, мал-мала-меньше, орут, есть хотят, а дома — хоть шаром покати. Вот и купил им (а заодно и себе), что пожрать. А сожитель как обнаружил, что бабок не хватает, так сразу за молоток: убью, мол! Ясное дело, я дожидаться не стал, сделал ноги, а потом три дня на пустыре отсиживался. Где и нашел меня Слон. Выслушал, отвел в свою хибару, накормил. У него был маленький домик на самой окраине, зато возле Большой дыры. Развалюха, но недалеко от места «работы», так сказать.
Слон уже тогда был известным проводником, многие к нему в ученики просились, но он выбрал именно меня. То ли жалко ему стало горького сиротинушку, росшего без отца, без матери, то ли просто решил, что я дешево ему обойдусь — родственников-то почти никаких, случись что — плакать никто не станет, значит, и отступных платить не придется. В общем, договорился он с теткой (та только рада была — одним ртом меньше) и перетащил мои пожитки в свою нору. А затем представил Хмырю, Хачику и Серому — трем нашим главным авторитетам, которые всю добычу товара в дыре контролировали. Те посмотрели на меня и кивнули — подойдет. Так и состоялось мое посвящение.
Слон, можно сказать, стал моим вторым отцом. Своего настоящего я, по сути, и не знал — он пропал, когда мне не было и года. Говорят, одним из первых полез в дыру за добычей. А обратно уже не вернулся. Тогда многие исчезали без следа, и их судьба до сих пор никому не известна. Много в дыре было тогда неизвестного и неизученного… Да и вояки наши могли руку приложить — они по первоначалу со страху палили во всех, кто шел в дыру или возвращался из нее, боялись заразы… А вдруг притащат?
Так что папашу своего я не помню, да и мать, считай, тоже — умерла, когда мне исполнилось три года. После нее меня и приютила тетка, двоюродная сестра матери.
Вначале жизнь у нее была вполне себе ничего: по крайней мере, я и одет, и обут был, и даже в школу ходил. Но потом стали у нее появляться сожители (на моей памяти не меньше пяти было), причем один хуже другого. Родились дети — все от разных мужей. Тетка от несчастной любви и неустроенности начала пить, ну, и понеслось… Несколько раз я сбегал из дома, меня ловили и возвращали обратно, а я снова убегал. Скорее всего, очередной сожитель пришиб бы меня, если б не Слон.