Джим взвел ружье. Стальной щелчок огласил весь дом. Спящий мужчина беспокойно пошевелился. У Джима затряслись руки. Он поднял винтовку и крепко стиснул, чтобы не дрожала. Взял на мушку белый прямоугольник между бровями и линией роста волос. Мушка немного подрожала и замерла на месте.

Грянул выстрел. Джим, все еще смотревший на кровать поверх дула, увидел, как вся она вздрогнула от удара. На белом лбу мужчины появилась маленькая черная дырочка без единой капли крови. Зато особая пуля – с полостью в головной части – размозжила затылок и вышибла мозги на подушку.

В горле у двоюродного брата Жельки что-то булькнуло. Руки выползли из-под одеяла, точно огромные белые пауки, вздрогнули и умерли.

Джим медленно перевел взгляд на жену. По лицу у нее бежали слезы. Глаза неотрывно смотрели на кончик дула. Она тихо скулила, точно замерзший щенок.

Джим в панике развернулся. Его сапоги застучали по кухонному полу, на улице он замер и медленно двинулся обратно к корыту. В горле застряло что-то соленое, сердце больно сжималось. Он стянул шляпу и окунул голову в корыто, потом перегнулся через него и сблевал на землю. Из дома доносились шаги и тихое поскуливание Жельки. Джим выпрямился: силы его покинули, голова кружилась.

Он устало прошел через загон на пастбище. На свисток пришел его оседланный конь. Джим машинально затянул подпругу, забрался в седло и поехал вниз по дороге, в долину. Под ним летела приземистая черная тень. Белая луна висела высоко, монотонно лаяли собаки.

На рассвете, распугав кур, во двор въехала запряженная двумя лошадьми повозка. Спереди сидели помощник шерифа и следователь, а в кузове, опираясь на седло, – Джим Мур. Его уставший мерин плелся следом. Помощник шерифа остановил лошадей, и все трое сошли на землю.

Джим спросил:

– А мне обязательно заходить в дом? Я слишком измотан, чтобы смотреть на это…

Следователь поджал губу и окинул дом взглядом.

– Пожалуй, необязательно. Мы сами все осмотрим.

Джим поплелся к корыту.

– Слушайте… вы там приберите немного, ладно? Ну, вы поняли…

Помощник шерифа и следователь вошли в дом.

Через несколько минут они вышли, неся на руках окоченевший труп, завернутый в покрывало. Они погрузили его в кузов, и тогда к ним подошел Джим.

– Теперь я поеду с вами?

– Где ваша жена, мистер Мур? – строго спросил помощник шерифа.

– Не знаю, – устало ответил Джим. – Должна быть поблизости.

– Вы уверены, что не убили и ее?

– Нет, я ее пальцем не тронул. Сегодня же найду и привезу… Если вы меня не заберете с собой, конечно.

– У нас есть ваше признание, – сказал следователь. – Да и глаза тоже на месте! Верно, Уилл? Конечно, вас обвинят в убийстве, но обвинение скорее всего снимут. Так всегда бывает в наших краях. Вы полегче с женой, мистер Мур.

– Я ее не трону.

Он встал и проводил взглядом отъезжающую повозку, лениво пиная ногами пыль. Жаркое июньское солнце показалось из-за холмов и зловеще сверкнуло в окне спальни.

Джим медленно вернулся в дом и снял со стены девятифутовый пастуший кнут с вшитым свинцом. Затем пересек двор и вошел в сарай. Взбираясь по лестнице на сеновал, он услышал пронзительный щенячий визг.