(Записано в 1914 г. от рыночного торговца-антиквария Верина — имя и отчество в записях утрачено. Подлинность случая с А. Ивановым автор проверил через ранее упоминавшегося П. С. Кузнецова, который и подтвердил рассказ.)

Очень популярными столичными антиквариями считались Мария Александровна и Николай Сергеевич Кокурины. Резиденция их была в Москве в Брюсовском переулке. Большие знатоки редкостей, Кокурины тщательно придавали своему магазину музейный характер, классифицируя товар по отделам. Особенностью их было и то, что в деле супругов преобладал любительский принцип, продаваемые вещи не расценивались дорого и регулярно подбирались для определенных коллекций. Будучи по натуре коллекционерами, Кокурины по многу лет сами не решались расстаться с некоторыми особо интересными вещами. Оставили они и свой след в искусстве: ими почти полностью было составлено известное морозовское собрание фарфора, прекрасная галерея видов, типов старой Москвы и удивлявшая иностранцев коллекция табакерок. До занятия антикварной торговлей Кокурин был профессиональным скрипачом, поэтому остряки за глаза и говорили:

— На высокой ноте Морозов у него по смычку поет — голова Кокурина, а деньги купецкие…

Приятное впечатление производил бывавший и Москве за покупками петербургский антикварий Петр Захарович Бирчанский, воспитавший целую семью специалистов своего дела, из которых как крупный специалист был известен сын его — Илья Петрович. Про Петра Захаровича ходило много острословиц, но записать наиболее яркие из них мне не посчастливилось. Вышучивали доброту этого человека, который, сделав выгодное оптовое приобретение, любил раздаривать второстепенные вещи окружающим, оказавшим ему какие-либо мелкие услуги. Кто хотел видеть настоящий быт антиквариев и наблюдать их, должен был посещать места их неофициальных сборищ — чайные Сухаревского, Тишинского и Смоленского рынков. Любили они сходиться ежедневно в трактире «Сокол», находившемся в одном из переулков Цветного бульвара. Обычно занимал стол кто-нибудь один, ранее пришедший, а к нему постепенно подсаживались запоздавшие. Около пузатого раскаленного чайника велись бесконечные беседы о всякого рода диковинных вещах, чаще же всего о приключениях во время поездок в провинцию. В разгар такой беседы кто-нибудь вынимал из ручной сумки или кармана художественную редкость и с гордостью показывал собеседникам, всячески восхваляя ее достоинства. В долгу не оставались и остальные. В конце концов около чайных приборов красовалась целая коллекция новых приобретений. Наговорившись досыта о вещах, начинали взаимный обмен ими, иногда же продажу друг другу. Ни одна интересная вещь, выносившаяся на рынок, не избегала предварительного визита в трактир. Если сделки были выгодными, то на столе, совместно с музейным отделением, вырастала, как бдительная охрана, внушительная армия пивных бутылок. Или, кокетливо заявляя о своем присутствии, начинала осторожно выглядывать откуда-нибудь тайно принесенная «половинка» с более серьезным содержанием. Сюда же подходили к антиквариям и старьевщики, путешествовавшие по московским дворам с неизменным выкриком «Берем!».