– Пусть «Шустрый» скорее немца из воды вынимает, а то утонет наш пленный! «Язык» очень нужен!

– Есть, товарищ капитан первого ранга!

Осипов быстро распорядился, и не прошло минуты, как, отдав буксир, из-за «Уку», вздымая белый бурун, скользя реданом по спокойной озерной воде, понесся катер с цифрами 98 на борту. Таких старых торпедных катеров типа «Ш‑4», построенных еще в начале тридцатых годов на Балтике, было несколько десятков, уже немало отслуживших на море и потерявших боевую ценность. Их давно перевели в разряд плавсредств, но три попали на Чудское озеро позавчера, срочно доставленные в Гдов.

Как раз для курсантов – где, как не на этих быстроходных катерах, что без труда сорок узлов выжимают даже из порядком изношенных двигателей, им приобрести знаменитую флотскую лихость?!

Командующий 11-й армией генерал-лейтенант Гловацкий Псков

«Вот потому-то нас бьют, что под понятием «активной обороны» упор делается не на имя существительное, как полагается, а на прилагательное. И понимают не стремление зарыться в землю и создать действительно оборону, неприступную для врага, а лишь обозначить некие позиции, с которых и контратаковать супостата. Вот и лупят нас в хвост и гриву, будут бить, пока генералы эту аксиому не поймут. Сталин с Генштабом виноваты в том, что доморощенные полководцы себе путь к славе и наградам так пробивают?! Отнюдь! Тот же маршал Ворошилов, которого в то мое время чуть ли не дебилом представляли, вполне себе грамотный военный. Да, звезд с неба не хватает, но к штабным прислушивается и, если считает предложенные меры разумными и полезными, со всей энергией и волей их в жизнь проводит. А вот командующий фронтом, сам генерал-майор, конфликтует с Ватутиным, себя пытается на первую роль вывести. И меня накручивает ни за что, обидно оказаться ниже подчиненных по званию. А что дело страдает, то как бы по ту сторону собственных амбиций. И ведь не понимает, что себе тут карьеру губит на корню, и сто против одного, что сам слетит с поста, может, даже под трибуналом оказаться. Нет, таким не понять!»

Вернувшийся с позиций маршал Ворошилов был бодр и радостен – ну не мог он без того, чтоб под пулями не побывать. Храбр, пусть и с некоторой показной щеголеватостью, его отругал в три боцманских загиба, сам тут же в линию ДОТов пошел, на укрепления посмотреть.

– Зарылись вы по самую макушку, все копать продолжаете, – ворчливо произнес Ворошилов, и Гловацкий оторвался от размышлений. – А немчуру гнать поганой метлой нужно!

«Если Ватутин ему объяснять начнет, что вот такая эшелонированная оборона полностью обескровит войска неприятеля, создаст все необходимые предпосылки для будущего наступления, то возражать маршал не будет. Но вот ворчать и холить свое собственное мнение останется, нелегко пожилому человеку от довоенных взглядов, им же и насаждаемых, зараз отказываться». – Гловацкий остерег взглядом Ватутина, с ним сложились вполне дружеские отношения – тот это заметил, чуть заметно кивнул в ответ, мол, все понял, и поощрительно улыбнулся.

– Климент Ефремович, вы же в юности сами дрались часто, – не столько спросил, сколько утверждающе произнес Гловацкий. Маршал Ворошилов на него глянул с немым вопросом: «К чему это?»