– А Ядвига Станиславовна не заразна? – поинтересовалась я.

Лев Борисович лишь укоризненно покачал головой:

– Нет, Валерия, не заразна! Ядвига Станиславовна одинокая женщина, она любит внимание студентов… А я вас освобожу от двух своих пар.

Я немного воспрянула духом. С этого и стоило начинать. Хотя я лучше бы посидела и поглазела на декана, как обычно пропустив его лекцию мимо ушей, чем тащиться в гости к Жабе…

– Папок много, папки тяжелые, – продолжил мужчина. – Разрешаю взять в помощники любого студента. Отпущу вас обоих.

Я тут же устремила взор на новоиспеченную сладкую парочку. А как еще отогнать Лидку от Умника?

– Дайте мне в помощники новенького, – попросила я. – Ивана!

– Грицюка? – удивился куратор.

– Ну да! – Я чувствовала, что покраснела как свекла. Вот неловко-то!

– Что ж, парень с виду крепкий. Берите!

Я победоносно взглянула на Лидку и Ивана, но им до меня не было совсем никакого дела… На паре Грицюк искренне удивился, когда декан, подозвав его к себе, вручил большую стопку дипломных работ. Я видела, каким сердитым взглядом проводила нас Лидка, но в спину мне не прилетело ни одной ее мысли… Зато Валя, жалобно осмотрев нас с новеньким, сигнализировала мне дробным треском вертолетных винтов, словно по азбуке Морзе:

– К Жа-бе! Ма-моч-ки! Крепись!

Миновав турникеты на первом этаже, Умник все-таки поинтересовался:

– Почему декан отправил именно тебя?

– Вероятно, потому, что я на хорошем счету у преподавателей, – не моргнув глазом сообщила я. У самой же внутри пульсировала тревога: «А-а-а! Что им от меня надо? Действительно, почему именно я?» Вероятно, зная скверный характер этой «одинокой женщины», на верную погибель послали студента, которого менее всего жалко, – меня.

– Как-то я сразу не догадался, – хмыкнул Умник.

Я сердито посмотрела на парня снизу вверх. Что там ему успела наплести про меня Лидка? А он наверняка поверил!

К Жабе мы особо не торопились. Шли неспешно и оба молчали. Умник нес в руках стопку папок, а я вышагивала рядом, то и дело будто невзначай касаясь плечом его плеча. Все это время думала: почему он тогда меня поцеловал? Я ведь вела себя в тот вечер как полная дура! Ау, Умник? Где твои мысли? От безысходности я даже нервно нижнюю губу закусила… Внезапно Иван склонился ко мне и негромко проговорил:

– На мне сегодня белые боксеры!

– Очень рада за тебя! – вспыхнула я.

– Ну а на тебе?

– Что на мне?

– Я думал, мы будем каждый день этим делиться… Что-то вроде традиции.

Когда смущение прошло, я процедила:

– Знаешь, как-то не складывается у нас с тобой общение…

Вспомнила, как на той злополучной крыше приняла парня за швейцара, силой пихнув ему в руки свой плащ… Потом еще трусы эти несчастные! Кошмар!

– А мне все понравилось, – многозначительно произнес Умник, вероятно, имея в виду наш первый и последний поцелуй. Я снова покраснела и сердито про себя подумала: «С Лидкой теперь иди целуйся!» Эх, Журавлева! Видишь парня третий раз в жизни, а уже ревность и чувство собственничества взыграли!

– Почему ты перевелся к нам так поздно? Второгодник? – язвительно спросила я.