– Два коктейля, – добавила я.

– Про картошечку-то не забудь…

– И картофель фри. Средний…

– Соус?

– Сырный.

Валя тем временем нетерпеливо дергала меня за рукав пиджака:

– Ну что там? Как там? Ты можешь читать его мысли?

Я только рассерженно шикнула на подругу.

А может, он просто равнодушен ко мне? Ну, это если следовать Валюшиной теории… Наверное, стоит вызвать парня за кассой на эмоции… А на какие? Нагрубить ему? Набравшись смелости, я облокотилась о деревянную стойку и спросила:

– А как ваше имя?

Конечно, я уже успела разглядеть на медной табличке на груди парня имя Альберт.

– Меня зовут Алик… Бочкарев!

– Когда заканчивается ваша смена, Алик?

Лицо бедняги тут же покрылось розовыми пятнами, а глаза его снова растерянно заморгали. Но при этом я не слышала никаких мыслей… Вертолеты предательски молчали.

– Через час! – ответил наконец мой новый знакомый по имени Альберт. – Вы хотите меня куда-то пригласить?

Валя в ужасе округлила глаза.

– Журавлева! Ты. Что. Делаешь?

– Оставьте свой номер телефона, – устало проговорила я, взглянув на Валюшу. – Я как-нибудь позвоню…

– Облом? – поинтересовалась подруга.

Я кивнула в ответ.

В ожидании чизбургера и картошки мы все-таки отползли от кассы, чтобы не смущать уже бордового Алика…

Когда заказ был готов, парень протянул мне клочок бумаги, на котором нацарапал номер телефона и пририсовал кучу маленьких сердечек, как в анкете для девочек.

– Вишневый пирожок! – хихикнул он. – За счет заведения!

– Спасибо! – промямлила я.

– Бедняжка! – вздохнула про себя Валюша.

Из «Мака» мы вышли на улицу в теплые густые сумерки. Отпив через трубочку ледяной молочный коктейль, я посмотрела на наручные часы.

– Валь, проводишь до остановки?

– Пускай тебя Алик Бочкарев провожает! – язвительно проговорила Валюша.

– Да уж, этот вишневый пирожок конкретно запал! – вздохнула я. – Теперь мне путь сюда закрыт…

Мы не спеша двинулись вдоль по пустой улице, потягивая молочные коктейли.

– Хотя пока дошкандыбаешь до метро, оно уже закроется… – посетовала я. В другой раз бы снова начала тираду о том, что Злобинец забралась к черту на кулички, но, вспомнив печальные мысли подруги, прикусила язык.

– А оставайся ночевать у меня? – предложила Валя. – Завтра в универ вместе поедем… Если ты, конечно, вообще собираешься ходить на учебу! – добавила она, намекая на мою не самую безупречную посещаемость.

– Еще как собираюсь! – бурно отозвалась я. И снова подумала: как хорошо, что Валя не может читать мои мысли. Потому что, подумав об учебе, я сразу же вспомнила Умника. Почему-то нестерпимо захотелось увидеть его еще раз. Но я все-таки на всякий случай добавила: – Через две недели сессия! Конечно, я теперь буду чаще ходить в универ! А еще ты бы знала, что думает обо мне Жаба… Ух! Неужели меня можно так сильно ненавидеть?

Мы развернулись и направились в другую сторону. По пути я отправила маме эсэмэс: «Останусь у Злобинец». Никаких «а можно ли мне?», простая констатация факта. Ночевать с Валюшей куда веселее, чем ссориться перед сном с мамой…

Прогулявшись по району, мы вышли к Валиному дому. Обогнули его и направились к пруду. На небе мерцал оранжевый закат, а рядом с водой суетились и вопили свободные чайки…