— Дмитрий Афанасьевич Чупров. Генерал-майор, командир оперативной группы особого назначения, не числящейся ни за одним управлением. У генерала Чупрова нет прямого начальства.

— Ай, ай, ай, — огорчился Казарян. — Значит, опять тупик. Ну, а если мы самого Дмитрия Афанасьевича спросим?

— Спросите, если сможете, — мрачно разрешил Красов.

— А грубить — не надо, — посоветовал Коляша и профилактически тем же сапогом пнул майора в ребра. Майор вжал голову в плечи и беззвучно заплакал.

— Господи, неужто так легко ломаются наши чекисты? — горестно изумился Зверев.

— Ваши чекисты и ломаются, и продаются, и покупаются, — успокоил его Коляша. — Хотите, я его за сто двадцать три рубля куплю?

Любопытную дискуссию не позволил продолжить дверной звонок.

— Кто бы это? — удивился Зверев.

— Ленька Махов, — сообщил Сырцов и пошел открывать.

Шикарный Махов явился не один: он привел с собой гражданина в наручниках. И — не здравствуй, не прощай:

— Я тут поблизости у приятеля в отделении разобрался с этими тремя по всем пунктам. Тяжелый случай: каждый вооружен пистолетом и автоматом иностранного образца, в багажнике автомобиля шанцевый инструмент, снайперский винчестер, и ни у кого — даже подобия документов. Бандформирование. Двоих я отправил в изолятор строгого режима, а одного прихватил с собой. — Махов резко развернулся и заглянул в глаза Коляше: — Не узнаешь солагерника, Англичанин?

— Бирюк! — ахнул Коляша и в недоумении посмотрел на Махова. — Ему же по последнему мокрому делу вышку дали!

— И я думал, что распрощался с ним навсегда, — признался Махов. — А он живой, и в ручках у него автомат и пистолет.

— Скажи-ка мне, душегуб, давно ли ты в спецгруппе? — тихо спросил Зверев.

— Я не в группе, я по найму, — свободно ответил Бирюк.

— А кто тебя нанимал?

— Да вот он, — Бирюк кивнул на майора. — Севка Красов.

— А из-под стражи освобождал?

— Он же, он же!

Зверев поднялся с дивана и подошел к сидящему на полу Красову. Тот предусмотрительно прикрыл голову руками. Зверев рывком за грудки поднял его на ноги и, посмотрев недолго в серые непонятные глаза, ударил его по лицу. Ладонью. Дал пощечину. И отпустил. Красов стоял, слегка пошатываясь, а Зверев вернулся на диван.

— Не обосрался еще со страху? — деловито поинтересовался брезгливый Коляша и, по виду Красова поняв, что тот еще не обосрался, предложил Казаряну: — Продолжайте, Роман Суренович, он в присутствии Бирюка вмиг разговорится.

— Так каким образом вы собирались изолировать полковника Зверева? — Казарян бил в одну точку. За Красова бодро ответил Бирюк:

— Изолировать! Пришить мы его должны были и закопать так, чтобы никто никогда не отыскал. За это Севка мне волю обещал.

— Смысл! Смысл! — вдруг заорал Казарян. Бирюк испугался и тотчас переложил ответственность на Красова:

— Смысл — это не моего ума дело. Про смысл у Севки спрашивайте.

— Майор, я вас последний раз спрашиваю по-хорошему, — жалобно сказал Казарян.

— Смысл элементарен. Через пару дней после исчезновения Зверева — по Министерству слух, подкрепленный ненавязчивой информацией о том, что он по каналам одной из иностранных разведок ушел за кордон. А через неделю — косвенные доказательства его присутствия на Западе в иностранной прессе, — доложив, Красов попросил: — Можно я сяду?