— Как соседку я ее, конечно, встречал. А остальное все — ваши фантазии, — угрюмо ответил Каледин и мрачно уставился в телевизор.

— Да вы не обижайтесь, я же понимаю, что на любимую девушку рука не поднимется. Разве что в состоянии аффекта.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — резко ответил Каледин, неожиданно быстро для своей тяжелой фигуры вскочил и ринулся на кухню. Турецкий прислушался: Каледин налил из графина воды и стал пить ее такими большими глотками, что булькающие звуки доносились в комнату.

Турецкий с Грязновым переглянулись и поняли друг друга без слов. Каледин был на грани истерики, только пока еще ему это удавалось скрывать. Турецкий перебирал бумаги на столе математика и вдруг замер: среди стопки журналов он увидел небольшой глянцевый календарь. С веселой картинки на него смотрела улыбающаяся рожица мартышки. На другой стороне под крупными цифрами «2005» был напечатан обычный календарь, где некоторые цифры чья-то рука обвела ярко-желтым фломастером. Турецкий тихо произнес:

— Нашел, ребята, недолго длились поиски… — И поднял календарь над головой, показывая его Яковлеву и Грязнову. Оба подошли и склонились над находкой.

— То, что надо, — прокомментировал Яковлев, ткнув пальцем в даты, ради которых они провели здесь уже несколько часов.

Грязнов, довольно потирая руки, предложил:

— Считаю, поиски нужно продолжить. Именно в районе стола. Прятать куда-то далеко свои записи у него нет резона. Если этот календарь буквально на глазах лежал, то и остальное вряд ли он убрал далеко. Ему даже в голову не могло прийти, что мы сюда заявимся с обыском.

О Каледине, который вернулся в комнату, заслышав голоса следователей, Грязнов говорил в третьем лице, как будто его тут не было. Каледин стоял бледный, лоб его покрыла испарина, но он держался стойко и внешне никак не отреагировал на находку.

— Не хотите нам помочь? — вежливо обратился к нему Грязнов.

— В чем? — саркастическим тоном произнес Каледин и хмуро отвернулся к телеэкрану.

Турецкий выдвинул один из ящиков письменного стола и достал несколько блокнотов.

— Разбирайте, мужики, просмотрим на предмет искомых дат, — раздал он коллегам потрепанные книжицы.

Каледин сменил позу и положил ногу на ногу, сцепив пальцы так, что побелели костяшки. Его лицо осунулось, он напряженно следил за действиями следователей. Его острый взгляд не остался незамеченным. Яковлев поглядывал на него, отмечая про себя, что вот теперь-то Каледин точно испугался. Открыв очередной блокнот, Грязнов крякнул от удовольствия и молча показал открытую страницу Турецкому. Тот посмотрел мгновение и спросил:

— Андрей Борисович, а когда день рождения у вашей матушки?

— Тридцатого мая, — хриплым голосом ответил тот и попытался откашляться.

— Дайте мне, пожалуйста, ваш паспорт, — попросил Турецкий и, когда открыл его на первой странице, громко прочел: — Дата рождения семнадцатого мая 1972 года.

— Ну что ж, сложили мы свой кубик Рубика, — удовлетворенно констатировал Грязнов и, повернувшись к Каледину, спросил: — Андрей Борисович, а вот теперь ваша помощь нужна конкретно: почему эти числа отмечены у вас и в календаре, и в блокноте?