Мужчина, побродив еще немного, ушел.

Сначала я отчетливо слышала его шаги, когда же они начали стихать, я осторожно выбралась из своего укрытия, полезла наверх и украдкой выглянула из оврага.

Он шагал, не оглядываясь, в сторону поселка, дома которого уже угадывались в постепенно рассеивающемся тумане. Был он высок и немного сутуловат. Вот, впрочем, и все, что мне удалось разглядеть. Бесформенная штормовка с надвинутым на голову капюшоном лишала возможности рассмотреть его более детально.

Дождавшись, когда мужчина скроется из вида, я вылезла из оврага и отправилась совсем в другую сторону, намереваясь войти в поселок с северной стороны. Но там мне путь преградила гигантских размеров лужа, о которой, очевидно, и предупреждала меня бабуся. Сунув туда ногу в резиновом сапоге, я пару раз провалилась едва ли не по колено, поэтому оставила эту безумную затею и сочла за лучшее пойти вдоль огородов.

Плотный ряд лозинок, отгораживающий дома от приусадебных участков, надежно укрывал меня от любопытных взглядов. Но в одном месте я все же наткнулась на стороннего наблюдателя…

Паренек гнал коз. Десятка полтора животных резво бежали в сторону выгона, который оказался тут же, позади огородов. Завидев меня, он деловито стегнул кнутом, подгоняя отставших молоденьких козочек, и, уперев руки в бока, с приветливой улыбкой произнес:

— Здравствуйте вам! Чьи будете?

— Здравствуй, — ответила я ему такой же улыбкой. — Я приезжая. Подругу ищу. Не поможешь?

Паренек сделал серьезное лицо, деловито порылся в огромных карманах дедовского пиджака и, достав оттуда пачку «Примы», предложил:

— Давайте присядем…

Я опустилась на сброшенный с плеч пастуха пиджак и, поджав ноги, с интересом принялась разглядывать подростка.

Было ему лет тринадцать, не больше — крупные конопушки на крыльях носа, обгрызанные ногти на пальцах рук да выцветший чуб давно немытых волос…

— Меня Петром зовут, — представился он, заметив интерес с моей стороны. — А вас?

— А меня Анной, — протянула я ему раскрытую ладонь. — Будем знакомы.

Он растерянно перевел взгляд с моих наманикюренных пальцев на свою заскорузлую ладошку и, опасливо пожав их, виновато пробормотал:

— Вчера уснул быстро, даже не умылся…

— Ничего, бывает, — поспешила я не заметить неловкости. — Мне вот тоже со вчерашнего вечера не удалось переодеться, не то что руки вымыть…

Петька посмотрел на меня с благодарностью, и в его взгляде я прочла, что он готов мне служить верой и правдой, по крайней мере ближайшие сто лет.

— Много дачников у вас в это лето? — осторожно начала я, не зная, как приступить к детальному допросу.

— Есть малость, — сплюнул он сквозь зубы. — Все больше москвичи. И чего в такую глушь едут? У нас тут электричество и то не всегда бывает.

— Ну… Им, наверное, интересно друг с другом общаться, ходить в гости…

— Скажете тоже! — фыркнул Петр. — Их из дома не выгонишь. Спать чем свет ложатся.

А что за подруга тут у вас?

— Да я не знаю точно — здесь ли она?

— Как звать?

— Антонина… Красивая такая, высокая…

Волосы вот так вот убирает. — Я изобразила руками излюбленную форму Тонькиной прически.