Опять-таки руководство ухватилось руками и ногами за мою идею создать при губчека собственную столовую, чтобы холостые ребята могли есть горячее по три раза в день. Я же исходил из того, что если мы будем скидывать свои пайки в общий котел, то выйдет нажористей. Теперь мои ребята выглядели поприличней, а не падали в голодные обмороки, как уже бывало, потому что в одиночку ты стрескаешь свой паек в один присест всухомятку а если сварить, то это совсем другой коленкор! Сытый чекист, он и работает лучше, да и дурные мысли приходят реже.

Я замечал за собой, что частенько говорю слово «шамать» вместо поесть, перловую кашу называю «шрапнелью», а вместо пошли говорю «поперли». То есть начал использовать в своей речи сленг двадцатых годов. Но это не страшно. Хуже, что мои парни поднахватались от меня разных слов-паразитов, прихваченных из двадцать первого века. Разумеется, я пытался говорить в соответствии с реальностью, но куда девать лексикон? Мог вдруг ляпнуть – «сходи погугли», вместо того чтобы сказать «наведи справки», «фильтруй базар» – вместо «следи за своей речью», а как-то обозвал Есина «генералом». К счастью, генерала пропустили мимо ушей, а вот остальное приходилось объяснять. Гугль стал у меня словарем-справочником, типа Гранат, а вот «фильтруй базар» неожиданно прижился. Еще стала популярна фраза «Попутного ветра в горбатую спину», «Наградить орденом сутулого с закруткой на спине!», «Порвать как Бобик грелку!».

А недавно я вдруг услышал, как один из ребят мурлыкает себе под нос «Песню про зайцев».

А ведь кажется, что я эту песню ни разу не пел вслух. Вот поди же ты! Хуже только, если бы я стал исполнять Владимира Семеновича!

Хорошо быть начальником и иметь свой собственный кабинет. По крайней мере, есть где переночевать, если задержишься на службе. А коли ты лишился собственного угла, то кабинет становится твоим домом.

Возможно, кто-то уже догадался, что моя тетушка выставила любимого племянника из квартиры.

– Вовка, забирай свои манатки, – сообщила тетушка Стеша, когда я поздним вечером приполз домой, – и вали на все четыре стороны.

– С чего вдруг? – удивился я, мечтавший добраться до постели и упасть.

– Не хочу, чтобы меня соседи попрекали, что у меня чекист живет. Ты хоть и племянник мой, но не сын, не внук. Так что уматывай.

Вообще-то тетка употребила другое слово, но из цензурных соображений я его не использую.

Я вздохнул, спорить не стал и пошел в комнату собирать вещи, благо, что их у меня не много. Кроме сундучка, была шинель, да кожаная куртка, полученная мной в качестве премии. И не за мои умелые действия по поимке контрреволюционеров или разоружение мятежного эшелона (это работа, за которую дают жалованье и паек), а за мою, так сказать, «хозяйственную деятельность». Впрочем, это как посмотреть и с какой стороны повернуть. Народное хозяйство, как известно, не может функционировать без средств связи, но за ними нужен контроль со стороны соответствующих органов.