– Еще немного! Еще чуть-чуть!

Неужели малыш услышал голос отца? Вот показалась головка – маленькие уши, нос, рот, по-лягушачьи выпученные глазки. На шейке лежала прозрачная, наполненная кровью пуповина. Тео подложил ладонь под влажный затылочек и, хоть никто ему не говорил, осторожно убрал пуповину с шеи. Затем он снова ввел палец в лоно Маусами и, ухватившись за ручку младенца, потянул его на себя.

В его руках оказался теплый синеватый комочек. Мальчик… У них родился мальчик! К ужасу Тео, младенец не дышал и не плакал – не издавал ни звука. К счастью, Маус подробно объяснила, что делать дальше. Тео перевернул малыша на живот – теперь тот лежал на его предплечье, упершись личиком в ладонь, – и свободной рукой стал массировать спинку, круговыми движениями, как велела Маус. Сердце неслось бешеным галопом, но страха Тео не ощущал: все чувства и помыслы были о другом. «Ну, давай, дыши! Ты через столько прошел, неужели так трудно вздохнуть?» Малыш едва родился, а Тео уже понимал: отныне он живет для этого синеватого комочка. «Ну, работай легкими, дыши!»

Малыш послушался. Грудная клетка расширилась, раздался хлопок, и на ладонь Тео брызнуло что-то теплое и липкое. Малыш сделал второй вдох, и Тео почувствовал, как вместе с воздухом тщедушное тельце наполняет жизненная сила. Так, нужно перевернуть его на спину и взять тряпку помягче… Младенец заплакал, но не громко и безутешно, а жалобно, как голодный котенок. Тео вытер ему нос, губы и щеки, остаток слизи счистил пальцем и, еще не перерезав пуповину, положил на грудь Маусами.

Лицо Маус посерело от усталости, в уголках глаз появились новые морщинки, зато на губах была улыбка, слабая, но счастливая. Все закончилось: малыш родился!

Тео накрыл обоих одеялом, сел на краешек кровати и дал волю слезам.

Перевалило за полночь, когда Тео проснулся и подумал: «Где Конрой?»

Маус с малышом спали. Сынишку решили назвать Калебом; точнее, решила Маус, а Тео быстро согласился. Поплотнее завернув ребенка в одеяло, Тео положил его на матрас рядом с Маусами. В спальне сильно пахло кровью, потом и слизью. Маус покормила малыша, по крайней мере попробовала, потом сама подкрепилась толченой картошкой и яблоками из прошлогоднего запаса. Тео понимал: ей нужен белок. К счастью, с теплом в окрестных лесах появилась мелкая дичь. Пусть Маус немного окрепнет, привыкнет к новому ритму жизни, и он отправится на охоту.

С фермы они не уйдут, теперь это казалось очевидным. Здесь есть все, что нужно им с Маус. Старый дом давно ждал новых хозяев, и теперь это настоящее семейное гнездо. Когда вернется Питер, нужно будет так ему и сказать. Отыскал брат что-то на той горе или не отыскал – неважно. У них с Маус новый дом, для них путешествие закончено.

Исполненный тихого изумления, гнездившегося в самой глубине его души, Тео какое-то время размышлял об этом, но потом одолела усталость и он заснул. Сейчас, проснувшись, он понял, что совершенно забыл о Конрое. Когда он в последний раз видел пса? Поздно вечером, перед самым закатом Конрой заскулил: на улицу, мол, хочу! Тео быстро выпустил его, не желая оставлять Маус дольше чем на секунду. Далеко Конрой никогда не убегал: сделает свои дела и царапается в дверь. Замотанный Тео захлопнул дверь, умчался на второй этаж и начисто забыл про пса.