– Судя по виду, какой-нибудь летный инструктор. Будем проверять их всех, и этих из аэроклуба, или откуда они там, и этого тоже.

– Этого мы проверим прямо сейчас, – сказала Катя. – Я, конечно, могу ошибаться, но, кажется, я его знаю. Мы встречались раньше. Я звоню Мещерскому, он скажет наверняка – ошиблась я или нет.

Пока ждали Сергея Мещерского, Катя бегала в бюро пропусков заказывать ему пропуск в Управление криминальной полиции.

Вернувшись, она застала полковника Гущина на телефоне, крайне недовольного и удивленного.

– Как это не можете пройти на аэродром? Что, опять закрыт? Но только вчера ведь…

Увидев Катю, он нажал на громкую связь – вот, послушай, что делается, нет секретов от тебя.

– Аэродром закрыт, – докладывали по телефону, – и в округе полно военных. Говорят, у них тут учения. Но что-то странно, что-то не по себе даже. Создается впечатление, то ли они ищут что-то, то ли блокирующее доступ оцепление выставили по всей прилегающей территории по периметру.

– Вы местные сотрудники и на месте разобраться не можете, в чем дело?

– Начальник ОВД пытался дозвониться в военный округ. А мы сейчас пытаемся проехать по дороге к взорванному мосту, нас никто не останавливает, но на дороге военные патрули.

Гущин положил трубку.

– И вчера мы видели военных, – сообщила Катя. – Что, по-вашему, им нужно в Райках?

– Это очень серьезное дело, – вместо ответа Гущин погрозил пальцем. – Нельзя недооценивать. Четыре или пять трупов, судя по следам крови, и шестой не опознанный до сих пор – это только прелюдия. Боюсь, самое худшее впереди.

Катя испуганно притихла: когда это полковник Гущин вот так мрачно прорицал?

Сообщили с КПП: ваш свидетель явился, встречайте. И Катя пошла за Мещерским.

Он стоял у входа в Управление розыска, вертел головой, осматривался – приходилось, приходилось тут бывать прежде. Но все тут переделали, ремонт – старый и такой «милицейский», с низким потолком, мраморным полом и лестницей на второй этаж вестибюль управления, располагавшийся в пристройке к главному зданию, ничем не отличался теперь от вестибюля обычного европейского офиса.

Катя появилась, помахала ему рукой. И Мещерский подавил вздох – ну вот видишь, стоило тебе снова позвать, и я тут.

Я тут как тут…

– Кого ты там узнала на пленке? – спросил он с любопытством.

– Взгляни сначала сам, я хочу твое мнение услышать.

Они вошли в кабинет Гущина. Тот поздоровался с Мещерским за руку.

– Может, знаете этого человека?

Катя развернула ноутбук, нашла нужные кадры видеозаписи. Мещерский смотрел, потом нажал кнопку – пауза.

С экрана на них глядел крепкий плечистый мужчина – блондин с резкими чертами лица, чем-то неуловимо похожий на актера Рассела Кроу.

– Кто это, Сережа? – спросила Катя.

– Это Лыков Иван… Ванька Лыков.

– Ну правильно, я ведь сразу его узнала, а сколько времени прошло. Дело тогда еще Никита Колосов расследовал, речь шла об убийствах в усадьбе, которую Фонд русского зарубежья реставрировал, – Катя смотрела на экран. – Колосов ведь и его тоже подозревал, а у него с сестрой какая-то история клубилась не совсем понятная.