– А откуда такие грузы везут, Федор Матвеевич, из какого-нибудь института научного, из лаборатории секретной, – Катя пожала плечами.

– А место конкретное? – Гущин смотрел на карту. – Они использовали для перевозки совершенно новые авто, еще даже не зарегистрированные, приделали к ним старые номера, видно, где-то в гараже сняли. Итак, ехали бы они из Москвы с такими номерами или из какого-то района области… ну допустим, ехали издалека, делаем скидку на ГИБДД – ну пусть их на одном посту ДПС с такими номерами не тормознули, на втором, но на третьем бы остановили, поинтересовались.

– А если им устроили зеленую волну, учитывая характер груза и всю эту секретность, на которую вы сами жалуетесь? – усмехнулся Август Долгов.

– Зеленая волна в рапортах фиксируется, я дал задание проверить по ГИБДД в тот день по всей области – никаких звонков, никаких блатных, – Гущин ткнул пальцем в карту. – Этот старый биокомбинат, я и о нем справки навел. Прежде там располагалось экспериментальное производство медико-биологического института. Ничего вроде опасного, никаких там вирусов, они синтезировали необходимые компоненты для производства лекарств. Но название-то – «экспериментальное». Где эксперимент, там и лаборатории для исследований.

– Мы же сами видели, там ничего сейчас нет, – сказала Катя. – Там все будут сносить.

– А может, и не будут, там никакого строительства никогда не велось, хотя место вроде и от Москвы недалеко, а такие места всегда на вес золота, – Гущин повернулся к карте спиной. – Но мы не задали себе и еще один вопрос.

– Какой? – спросила Ева, не отрываясь от ноутбука.

– Для чего надо было взрывать чертов мост? – спросил Гущин.

– То есть как, это же и ежу ясно, – Катя удивилась. – Вы же сами говорили. Путь отрезать, время выиграть для засады и нападения на машины.

– Так нападение-то уже было совершено. В том-то и странность. Сначала расстреляли машины, потом с помощью дистанционного оборудования и камер слежения подорвали мост.

– Правильно, отрезали полиции и вообще всем доступ на место нападения, все логично, – сказал Август Долгов.

– А зачем вообще такие сложности? Трупы в полиэтилен паковать, краном старого грузовика все это подцеплять, везти на комбинат, прятать в емкости с кислотой? И одновременно грузом заниматься, ради которого убийства были совершены. Пока с трупами возились, биологический контейнер оказался вскрытым, и что-то из него выбралось. И возможно, убило одного из нападавших. Кстати, у нас до сих пор никаких версий насчет этих самых нападавших. Самое главное – сколько их?

– И по оружию, по стреляным гильзам пока никаких подвижек, – сказал Август Долгов. – Гильзы от патронов к АК. А там ведь еще из гранатомета палили.

– Очень все сложно, слишком как-то сложно, нагромождение фактов, – Гущин раздумывал. – Я простоту люблю. И за всю свою оперативную практику вывел одну для себя аксиому – преступление вообще совершается и задумывается просто. Если слишком много сложностей вокруг, значит, кто-то путает следы.

– Для того чтобы разобраться со сложным, надо хотя бы представить себе, как выглядел тот груз, – Август Долгов поправил галстук. – Мы сегодня от этого вашего свидетеля Мещерского получили весьма любопытную информацию. Но не забывайте – у нас имеются и другие свидетели. Я лично собираюсь навестить наконец того парня Даниила Клочкова и поговорить с ним. Конечно, фоторобот мы с его слов не составим, но хотя бы уточним, что там выскочило на них в Ховринке из темноты. А потом допросим всех остальных, кто был с ним, в том числе и дочь вице-губернатора Каратузова, если понадобится. Я себе адрес в тот раз в УВД записал, паренек живет у Павелецкого вокзала. Кто со мной?